Общественный строй у славян

0001-9246571   Славянские земли в Х и ХI вв. состояли из мелких округов. Во всём мире предшествовали союзы родовые, основанные на кровном родстве, то и вышеозначенные территориальные союзы, вероятно, возникали из аналогичных групп, основанных на кровном родстве. Основой всякой государственной организации стал род, представлявший собою объединение лиц, опиравшееся на кровное родство, которое и селило эти объединения вместе в одном или в нескольких сёлах.

  Во главе каждого рода стоял начальник, который сообща с представителями семей (как правило — с отцами, а в семьях задружных — и с другими возглавляющими семью) управлял делами рода и производил суд на родовой территории. Он же был и вождём военного отряда своих сородичей.

  В целях самообороны против внешнего врага родовые союзы, как союзы территориальные, объединялись в области. Вследствие соседских отношений у отдельных родов возникал ряд общих аграрных, административных, судебных и, прежде всего, военных дел. В целях самообороны они не только создавали общие армии, но и строили и поддерживали «гopoдa», т.е. укреплённые места, куда укрывалось от неприятеля население совсем своим имуществом и где происходили веча начальников, когда дело касалось серьёзных вопросов управления всеми объединёнными родовыми союзами. В этих же городах производились суды, а также отправлялись и обряды религиозного культа.

  Дальнейшее объединение приводило к возникновению небольшого племенного государства, представляющего собою наивысшую ступень первичной государственной организации.

  Таким образом, схема развития общественного строя у древних славян, представляется в таком виде:
1) Род, как союз семей и задруг, основанный на кровном родстве; он занимает одно или несколько смежных сёл, образующих его родовую территорию — жупу; он имеет во главе начальника с функциями административными, судебными и военными, т.е. он управляет родом, разбирает судебные тяжбы и предводительствует на войне; это — родовой староста, старшина, жупан, в лат. документах — seniores villarum; он управляет родом совместно с представителями семей, из которых состоит род; этими представителями являются отцы семей и лица, возглавляющие задружные семьи.
2) Союз родов, объединённый единством территории, образующей его область — жупу, с начальником — жупаном во главе; союз родов имеет своё военное укрепление — город; здесь происходят союзные веча в составе начальников отдельных родов, входящих в состав союза, ведутся судебные дела, отправляются обряды культа.
3) Федеративное племенное государство, представляющее собою территориальное объединение нескольких союзно-родовых жуп, — это земля, волость, княжество; во главе — жупан или князь, он управляет совместно с аристократической коллегией в составе всех родовых жупанов.
4) Mногоплеменное государство, представлявшее собою объединение племенных государств с великим жупаном или великим князем во главе.

  Прокопий говорит о славянах VI в., что они не управляются одним человеком, но исстари живут в демократии, поэтому обо всем, что для них полезно или вредно, они рассуждают сообща. Другими словами, славяне, по Прокопию, не знают единодержавной власти и живут на основах самоуправления путём обсуждения своих дел на всенародных сходках, т.е. вечах. Этот общественный строй Прокопий называет демократией.

  Показание Прокопия подтверждается аналогичным показанием его современника Маврикия, который говорит о славянах, что «у них нет общей власти, они вечно во вражде друг с другом, что положат одни, на то не решаются другие, и ни один не хочет повиноваться другому».

  Картина, рисуемая Маврикием, страдает, конечно, иэвестным перегибом, обычным, впрочем, для всех византийцев, когда они говорят о своих врагах — варварах и особенно о злейших врагах — славянах, но в основном она совпадает с показанием Прокопия о том, что славяне не знают единодержавной власти и живут в демократии. Однако Прокопий в своём показании не раскрывает полностью всей картины славянской демократии, т.е. господствовавшего у славян в его время демократического строя. Эту картину дорисовывает Маврикий, которому приходилось вести военные дела со славянами, а стало быть, ближе знать их быт и нравы, хотя, надо сказать, и он знает их весьма поверхностно. «у славян, — говорит он, — множество царьков, и они между собою несогласны», а потому он считает нелишним некоторых из них, особенно пограничных, привлекать на свою сторону подкупом, а эатем уже нападать на остальных. Наличность у славян «множества царьков» в соответствии с наличностью множества племён и родов, о чём говорит тот же Маврикий, а позже него в Х в. арабский писатель Масуди, причём славянские «царьки» со своими дружинами занимаются разбоем и грабежом, развивая в этом направлении в VI-VII вв. огромную энергию с тенденцией к захвату крупных торгово-промышленных и культурных центров вроде Солуни или Константинополя и наживая на этих грабежах огромные богатства, — все это даёт нам основания говорить о том, что первобытно-общинный демократический строй в VI в. уже был, по-видимому, изжитым этапом общественного развития у славян и что его сменял или уже сменил в это время строй, известный под именем «военной демократии», переходный строй к феодализму и феодальной государственности.

0003-7040040   Многочисленные показания источников ясно говорят о том, что, выражаясь словами Энгельса, былая война племени против племени к VI в. У славян уже выродилась в систематическое разбойничество на суше и на море в целях захвата скота, рабов и сокровищ и превратилась в регулярный промысел, который привёл к накоплению богатств, сосредоточивавшихся в руках, прежде всего, славянских родовых вождей, или «царьков», и их дружинников, что привело к образованию частной собственности и положило начало классовому расслоению общества. «Они стали богаты, — говорит о славянах в VI в. Иоанн Эфесекий, — имеют много золота, серебра, табуны лошадей и оружие». В начавшемся процессе классового расслоения славянского общества старая родовая знать перерастала в крупную земельно-собственническую владетельную аристократию: былой народный избранник — воевода, владыка, жупан или князь (в латинских источниках rex) превращался в экономически мощного владетеля-собственника, ставленника экономически господствующего класса богатой родовой аристократии. Традиционные формы родовых отношений продолжали ещё удерживаться в общественной жизни, но они уже были лишены своего старого внутреннего содержания: совет родовых старейшин стал заменяться советом родовой знати, а затем ещё более узким кругом княжеских или жупанских советников по личному выбору владетельного князя из рядов той же родовой аристократии; вече, лишенное своих старых прав выбора князя, отмирало естественной смертью, хотя и продолжало ещё кое-где созываться в ограниченном составе, но по усмотрению князя и только для решения местных дел; вместе с укреплением верховной княжеской власти ликвидировалось старое народовластие, вымирала и военная демократия, как социальный строй, переходный к феодальному строю. Таким образом, в связи с подъёмом военной демократии в славянском обществе падают старые родовые отношения; из военной же демократии вырастают затем новые, феодальные отношения и феодальный строи. В VII в. этот процесс феодализации общества у южных и западных славян был, надо полагать, на полном ходу.

  Примером необычайного выдвижения на вершины богатства и политического могущества может служить известный из истории поморских славян вельможа Домислав, соперничавший о великим князем настолько, что последний ничего не смел предпринять без совета вельможи. Интересный материал об этом Домиславе даёт известное житие Оттона Бамбергского (ХII в.).

0004-4510216   Таким образом, появление частной собственности привело старый первобытно-родовой строй у славян к распаду, начало которого у восточных славян возводят приблизительно к V-VI вв. Вероятно, эту же дату надо принять и для прочих славян. Во всяком случае, в VII в., когда у южных и западных славян возникают первые государственные образования, распад родовых отношений здесь, несомненно, был налицо. Родовая знать, экономически окрепшая и переросшая рамки общинно-натурального хозяйства, вырастает в эксплуатирующий класс крупных земельных собственников, опирающийся на военную силу, захватывает в свои руки и политическую власть в жупе и продолжает по-прежнему заниматься своим старым «ремеслом» — грабежами и войной. Наиболее экономически мощные жупанские роды, т.е. жупанская родовая знать, путём захвата территорий соседних жуп подчиняют себе родовую владельческую знать последних, и она превращается в служилую аристократию, в жупных князей и воевод, подчинённые лично великому князю, владетелю и крупному земельному собственнику обширной территории бывших семейно-родовых и соседских общин.

  Арабский писатель Х в. Аль-Масуди говорит о славянах, что они делились на множество родов, раздираемых усобицами и имевших каждый своего князя. Другой арабский писатель ХI в. Аль-Бекри к этому прибавляет: «Славяне — народ столь могущественный и страшный, что, если бы они не были разделены на множеспюо поколений и родов, никто бы в мире не мог им противостоять».

  В качестве таких князей эпохи военной демократии у славян известен целый ряд имен, а ещё чаще просто ряд безыменных князей и царей. Из истории антов мы знаем царя Божа, которого в 375 г. распял готский король Винитар вместе с его сыновьями и 70 старейшинами, т.е. жупанами. В VI в., когда антский союз представлял собою уже мощную военно-политическую организацию и с ним воевали авары, анты около 558 г. отправили к аварскому хану в качестве своего посла Мечимира Идарича (Межамира Идаризия), брата Целогоста (Келагаста), для переговоров, но так как Мечимир гордо держал себя перед ханом, авары, подстрекаемые неким кутургуром (болгарином), убили его. «Этот человек, — говорил кутургур, — имеет большую власть у антов и может сильно повредить своим врагам. Нужно убить его, а потом без всякого страха напасть на их землю» (Менандр). В связи с этими данными весьма основательно предполагают, что антский Мечимир «Moг быть князем целого племенного союза антов, так как иначе он не был бы так страшен для аваров. Указание на его отца и брата говорит о его родовитости, а может быть, и о том, что власть такою князя превращалась в наследственную».

0005-1643079

  Ср. приведённое выше показание «Повести временных лет»: «И по сих братии держати почаша род их княжение в Полях». К числу таких же верховных племенных славянских вождей (царей — по арабским источникам или князей — по летописной терминологии) принадлежал, несомненно, и известный Лаврита или Дабрита. К нему и к важнейшим князьям славянского народа аварский хакан (Баян) отправил посольство, требуя, чтобы они покорились аварам и обязались платить дань, на что Дабрита и славянские князья, по свидетельству Менандра, ответили с высоким достоинством решительным отказом (VI в.). Прокопий называет имя славянского вождя Андрагаста; Феофилакт Симокатта говорит о славянском князе Ардагасте и вожде Пирогасте и т.д. У древних волынян был князь Маджак. «Повесть временных лет» называет, между прочим, древлянского князя Мала: «Поймем жену его (т.е. жену Игоря Ольгу) за князь свой Мал» и легендарного князя Кыя. Тот же источник, рассказывая об Олеге, говорит: «И заповеда Олег … даяти уклады на Русьскыя грады: первое на Кыев, таже на Чернигов и на Переяславль и на Полотьск и на Ростов и на Любечь и на прочая грады, по тем бо градом седяху велиции кънязи, под Олегомь суще».

  В официальном документе, в договоре с греками от 911 г. (6420), Олег именуется «великим князем русским», а князья, бывшие «под его рукою», — «светлыми и великими князьями»; рядом с этими князьями называются и его «великие бояре». С тою же терминологией мы встречаемся и в последующих договорах киевских князей с греками от Х в. Интересно при этом, в частности, отметить, что в то время как посольство Олега в договоре от 911 г. выступает от имени «великого князя Русьскаго и от всех, иже суть под рукою его, светьлых и великых князь и его великих боляр», византийский император Лев VI (886-912), вместе с соправителями Константином и Александром, именуются официальным титулом византийских императоров, которого в это же время так настойчиво и упорно добивался, между прочим, болгарский князь Симеон: «великия о бозесамодержцы, цесари греческие».

  Наряду с княжением династии Кыя, Щека и Хорива у полян «Повесть временных лет» отмечает аналогичные княжения: «а в Деревлях свое, а Дреговичи свое, а Словене свое Новегороде, а другое на Полоте, иже и Полочане, от них же и Кривичи … ». В конце ХI в. у вятичей был известен князь Ходота и его сын. В житии Стефана Сурожского называется новгородский князь Бравлин (начало IX в.).

  Византийский писатель Маврикий (VI в.) говорит о многочисленных филах, т.е. жупах, племенных и родовых образованиях у славян, и о филархах, или царьках, возглавляющих эти образивания.

0006-9086261   Греческое сказание о чудесах св. Димитрия Солунского называет князя славянского племени ринхинов Первунда; в болгарском житии того же Димитрия говорится о славянском князе, осаждавшем Солунь. По свидетельству патриарха Никифора, в 768 г. Константин V Копроним выкупал у славянских князей христиан-пленников, захваченных славянскими четами на островах Имбросе, Тенедосе и Самофракии. В 779 г. афиняне решили помочь принцам Исаврского дома, которые были сосланы в их город правительницей Ириной, матерью Константина VI, и обратились к Аламиру, князю славянского племени велезитов, обитавших в Фессалии.

  Константин VIII Багрянородный, сообщая о белых хорватах, которые жили где-то на севере эа Багибореей (Богемией?) и были подчинены королю франков и саксов, говорит, что они имели собственного князя. Балканские славяне, по показаниям того же источника, имели своих жупанов.

  Чешские племенные образования возглавлялись воеводами и жупанами, выдвигавшимися из наиболее экономически мощных родов имущественной знати или так называемых лехов; общины-марки возглавлялись владыками, стоявшими в известном подчинении у племенных воевод, которые, в свою очередь, находились в подчинении у воеводы, главенствующего в союзе чешских племён чешского племени, который был вождём или князем всего чешского союза племён. С ликвидацией к ХI в. родовых отношений чешские владыки и лехи превратились в княжую служилую аристократию и продолжали возглавлять жупы, но не по избранию народа, а по назначению князя; в латинских источниках они известны под именем castellani, praefecti. Из кругов той же аристократии пополнялись и кадры высшего княжеского чиновничества: палатин, или надворный жупан, коморник — казначей, надворный судья, ловчий, конюший, кухмистер, нотариус, писари, составлявшие вместе с тем и коллегию княжеских советников, или княжий совет. Как общесоюзное вече (сейм), так и областные веча (сеймы) были захвачены в свои руки тою же имущественной аристократией и утратили прежнее значение органов народовластия: подлинный народ в них отсутствовал, как и вообще народ отсутствовал в государственной жизни, превратившись исключительно в тяглое население, обложенное всевозможными налогами, поборами и повинностями в пользу верховного владетеля всех чешских земель из рода Пшемысловичей и окружавшей его аристократической своры. Ту же картину видим мы и в монархической Польше Пястов, начиная с Х в.

0007-9494039   Арабский писатель конца IX в. Ибн-Хордадбе в своей «Книге путей и гocудapств» говорит: «Царь славян называется кнадз». Аль-Масуди (Х в.) пишет о славянах: «Они составляют различные племена, между коими бывают войны, и они имеют царей. Из этих племён одно имело прежде, в древности, власть над ними, его царя называли Маджак, а caмо племя называлось валинана (т.е. волыняне). Этому племени в древности подчинялись все прочие славянские племена, ибо верховная власть была у него, и прочие цари ему повиновались». Названный выше Маджак арабских источников, по-видимому, тожествен с Маджака, византийских источников, убитым греками в 593 г. на Дунае. Кроме славянского племени валинана и его царя Маджака, Аль-Масуди называет ещё племя астабрана, «которого царь в настоящее время называется Саклаих»; племя дулаба, т.е. дулебы, «царь же их называстся Вандж — Слава» (по-видимому Вячеслав); племя бамбджин (бужане или богемцы) с царём Азана (вариант — Гарана, вероятно Асен); Герун или Горен. Масуди называет это племя самым храбрым между славянами и самым искусным в наездничестве. Затем у него следуют: славянское племя манабан с царём 3анбир (Святобор, Свентобор); племя сарбин, грозное своим противникам по причинам, говорит автор, «упоминание коих было бы длинно, по качествам, изложение которых было бы пространно, и по отсутствию у них закона, которому они бы повиновались»; имени царя этого племени автор не называет; затем у него следуют славянские племена — марава, харваmин, сасин (сусолы русских летописей), хащанин (кашубы?, кучане?) и баранджабин (дреговичи?). «Названные нами имена некоторых цapeй этих племён, — замечает Масуди, — суть имена известные (общепринятые) для их царей».

  Первым из славянских царей Масу ди называет царя Дира и говорит о нём, что он имеет обширные города и многие обитаемые страны и что мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами. Подле царя Дира, по Масуди, живёт славянский царь Аванджа (Венчеслав?), имеющий города и обширные области, много войска и военных припасов, и воюющий с Румом, Ифранджем и Нукабардом, т.е. с греками, франками и лангобардами, что даёт основание видеть в Авандже какого-либо хорватского князя. Племя славян-русов Масуди называет красивейшим из славян лицом, наибольшим числом и храбрейшим из них силою; коренным же из славянских племён он называет племя валинана (т.е. волыняне; оно почитается между их племенами, говорит он, и имело превосходство между ними. Вообще же, по Масуди, славяне составляют многие племена и многочисленные роды. Впоследствии же, говорит он, пошли раздоры между их племенами, порядок их был нарушен, они разделились на отдельные колена, и каждое племя избрало себе царя.

  Ибн-Даста (Х в.) говорит о славянах: «Глава их коронуется; ему они повинуются и от приказаний его не отступают. Жилище его находится в середине страны славян. Помянутое выше лицо, которое они титулуют «главою глав», зовётся у них «Свет-царь»; это лицо стоит выше субанеджа (жупана), который есть только его наместник».

  Показание Ибн-Даста интересно, в частности, в том отношении, что оно характеризует уже позднейший этап в развитии славянского общества. Здесь уже нет речи ни о «демократии», ни об анархии родового строя, о которых говорят Прокопий и другие византийские авторы VI в. Родовые отношения уступили место классовым, феодальным отношениям.

  Перерастая организационно в союзы общин, а затем в более широкие, территориально и политически, образования — племена и союзы племён и продолжая сохранять своих seniores villarum, т.е. жупанов, западно-славянское общество выдвигало из своей среды, на общих основаниях для позднеродового строя, племенных и союзно-племенных вождей или князей с функциями, в первую очередь, военно-организационного характера. Из таких князей известны, например: князь Дерван у западных сербов в VII в.; князь племени бодричей Вильчан; то же — племени лютичей — Драгoвит; преемник Вильчана, князь Дражко и др.

0008-2612890

  Переходный тип от князя эпохи военной демократии к позднейшему верховному князю-феодалу эпохи складывавшейся государственности представлял собою в ХI в. верховный князь полабских бодричей Генрих. Он уже распространял свою власть на все полабские земли. Ему платили дань не только бодричи, но и ране, лютичи и все племена, жившие между Лабою — на западе и границами Польши — на востоке. Могущество Генриха, замечает историк, было так велико, что славяне и немцы именовали его королём.

  Однако, «вендское королевство» Генриха, распавшееся тотчас же после его смерти, представляло собою не только не государство, но даже и не союз племён, а чисто механическое объединение ряда племён, насильственно подчинённых грабительской власти князя бодричей.

  Организацию типа союза племён, переходного к государству, представлял собою союз велетов, или лютичей, сложившийся в целях самообороны против наступавшего на полабских славян в VIII в. короля франков Карла, прозванного Великим. По свидетельству Эйнгарда (умер в 844 г.), знаменитого «министра путей сообщений и публичных зданий» Карла Великого, его личного друга, советника и секретаря, автора летописей (Annales), обнимающих время с 741 по 829 г., у велетов был целый ряд старейшин и князей (primores ас reguli), но над всеми ими возвышался знатностыо рода и авторитетом старшинства князь Драговит, известный по другим источникам как «князь князей» велетских, т.е. он представлял собою то же самое, что и киевский Олег. При преемнике Карла Великого Людовике Франкском, в такой же роли выступает князь Люба. В их руках сосредоточивалась наивысшая власть в стране, но управление страною князь Люба делит со своими братьями, что говорит о том, что род этого князя представлял собою в союзе племён наиболее экономически мощную организацию. Однако и князь Драговит, и князь Люба — это ещё избранники народа, и, когда князь Люба погиб в битве с бодричами, народ избрал на его место старшего из его сыновей Милогоста. Этого же Милогоста народ отстранил от власти, когда он стал править не по обычаям велетов, и посадил на его место младшего брата, Целодрога.

  Бывали времена, когда лютицкий союз племён вовсе не имел старшего князя и объединялся только общим вечем, как это имело, например, место в ХI в. По свидетельству Титмара Мерзебургскогo, у лютичей «нет никакого особенного властителя: общим советом, рассуждая на сходке о своих нуждах, они решают дела единогласием … » и т.д. Наряду с общесоюзным вечем существовали и веча племенные.

0009-5735659

  Такой же тип «союза племён» представляло собою и так называемое восточно-поморское княжество в ХII в. Несколько иную картину в это же время представлял союз городовых волостей западного поморья — Пырица, Камень, Волин, Узноим и Щетин. Во главе союза здесь стоит князь, имеющий своею резиденцией город Камень. В каждой волости функционирует вече; функционирует также и общесоюзное вече, но наряду с князем и вечем здесь действует уже и совет богатой и родовитой знати или старейшин города (primates, nobiles ас potentes, majores natu ас sapientiores). Предложения выносятся на решение веча после предварительного обсуждения их в совете старейшин, согласующих при этом свои решения по крупнейшим вопросам с предварительным решением старейшин первого города, Щетина. Что касается князя, то он здесь хотя и выборный, но уже обладает целым рядом весьма существенных прав, которые составляют всего только один шаг к переходу ограниченной княжеской власти к самодержавию: он собирает с населения в свою пользу дань, торговые пошлины, судебные штрафы, исполняет судебные функции сам лично или через своих уполномоченных, распоряжается пустырями, а иногда и населёнными землями и раздаёт их в частное владение или во владение церкви. Этот последний шаг к переходу от избранного народом князя к князю-династу мы наблюдаем на протяжении времени с IX по ХII вв. В союзе бодричей или ободритов, но тем не менее и бодрицкий союз, в силу обстоятельств тяжёлого международного окружения, не успел сложиться в государство, как это имело место в чешском союзе, выросшем к ХI в. в монархию, или в союзе польских племён при князе Мешке I в Х веке.

0010-2463173   Характеризуя состав славянского общества в древности, источники VI-Х вв. говорят о знати, о военных людях, о купцах, промышленниках, земледельцах, рабах.

  Известное показание Маврикия о рабах у славян, о том, что военнопленные содержатся у славян не на всю жизнь, как это делается у других народов, но по истечении времени получают свободу и равноправие с их бывшими владельцами, уже в IX в. было, по-видимому, делом прошлого (Лев VI). За время после Маврикия в этой области у славян произошли большие сдвиги. Славяне и владели рабами и торговали рабами, а с военнопленными обращались довольно сурово. По свидетельству Гельмольда, у поморских славян для многих увод невольников был настоящим промыслом. «Падали плотины, сдерживавшие моря, — пишет этот автор о набегах славян, — и прорывалась волна, подымаясь и разливаясь и нанося гибель многим датским островам и прибрежным землям. Исправлены были вновь корабли, и они заняли у датчан богатые острова; пресытились славяне, после долгого лишенuя, богатствами датчан, упились ими, утучнились, разжирели. Я слышал, что в Мекленбурге, в день торга, считалось до 700 душ пленных датчан, выставленных на продажу, только бы нашлись покупатели».

  Вспомним, кстати, что Святослав Игоревич, князь Киевский, мечтавший обосноваться в Переяславце на Дунае, мотивировал своё желание ссылкою на то, что туда «вся благая сходятся», в том числе из Руси — «скора, и воск и мёд и челядь». Непрерывные в VI-VII вв. набеги славян на византийскую территорию всегда сопровождались не только угоном скота — быков, овец (Прокопий) и лошадей (Иоанн Эфесский), но также и уводом множества пленников (Прокопий).

Прокрутить вверх