1 Архиепископ гамбургско-бременский Унни побывал в Бирке в 936 г., здесь же и скончался.
2 Бирка — поселение протогородского типа при проливе, соединяющем Балтийское море с озером Меларен в Средней Швеции; крупный центр международной торговли на Балтике в IX и отчасти X в. В представлении Адама граница между Эстеръётландом (Восточным Гаутландом) и Свеаландом (вокруг Упсалы) проходила чуть севернее Бирки (см. также: IV, 14; 23). Бирка упоминается в «Хронике» неоднократно, что объясняется ее заметным местом в миссионерской деятельности Гамбургско-Бременской митрополии.
3 Ёты (готы, гауты), делившиеся на западных и восточных — насельники Южной Швеции от Балтики до Каттегата в районе озер Веттерн и Венерн.
4 Упсала — главное языческое святилище свеев, подробно описанное Адамом в другом месте (IV, 26-29), и резиденция конунгов Упландской династии. Расстояние от Бирки до Упсалы хронист уточняет в IV, 29: один день пути. В XI в. Ётланд (Гаутланд) был более христианизированной областью, нежели более северный Свеаланд. Этнонимы Sueones, Suedi, употребляемые хронистом вперемежку, могут обозначать как свеев (обитателей Свеаланда), так и насельников Древнешведского государства в целом; в первом случае пользуемся переводом «свей», во втором (а также в сомнительных случаях) — обычным «шведы».
5 Протока, соединяющая озеро Меларен с Балтикой, на самом деле тянется с запада на восток. Неправильная ее ориентация у Адама связана с его общим представлением о берегах Балтийского моря как вытянутых в широтном направлении.
6 Античный стадий равнялся 600 футам, т.е. составлял примерно 180 м с некоторыми колебаниями в ту или другую сторону; какую именно меру длины имел в виду под «стадием» Адам, сказать сложно.
7 Лат. sollempniter можно понять по-разному: «ежегодно» или просто «как заведено, регулярно».
8 В данном случае — норвежцев.
9 Пруссов. Пруссы — балтский народ, населявший земли между Вислой и Неманом к северу от Мазурских лесов. Из многочисленных прусских племен, хорошо известных по более поздним источникам, хронист знает только самбов, которых, как можно догадываться, отождествляет с пруссами в целом (IV, 18).
10 «Скифами» хронист чаще всего именует население Восточной Европы в целом, которая представляется ему прилежащей к Балтийскому морю, тождественному с Меотийскими болотами древних. Таким образом, хороним Scithia в данном случае с большой вероятностью обнимает также и Русь — тем более, что связи Руси с Биркой для Адама не подлежат сомнению (см. примеч. 173). Надо заметить, что образ Бирки (ко времени написании «Хроники» уже не существовавшей) у Адама двоится, включая в себя иногда и современную ему Сигтуну.
11 Содержание термина «Славяния», как и многих других этно- и хоронимов, у Адама неоднозначно. Чаще всего он обозначает славянские племена, подлежащие юрисдикции гамбургского архиепископа, или всех прибалтийских и полабских славян до Одера; иногда к «славянам» прямо причисляются и чехи. При такой размытости словоупотребления для нас важнее всего установить, в каком отношении между собой находятся хоронимы Sclavania и Ruzzia. Они сопоставлены в перечислении, а стало быть, противопосталены в схолии 24 (фрагмент 3) и в главе IV, 32 (фрагмент 12). Вместе с тем этноним Winuli, который хронист время от времени использует в качестве синонима к Sclavi, однажды употреблен по отношению к Руси (см. примеч. 13). Тем самым, положение Руси в составе «Славянин» Адама, похоже, примерно такое же, как статус чехов и поляков: все они не входят в собственно географическое понятие Sclavania, но этнически тождественны населению «Славянин».
12 В средневековых текстах хороним Germania имел обычно не этническое, а чисто географическое содержание, обозначая часть Европы между Рейном на западе, Дунаем на юге, морским побережьем на севере и неопределенной границей на востоке. Павел Диакон (VIII в.) и некоторые другие авторы считают, например, восточной границей «Германии» Дон. В данном случае у Адама «Германия», похоже, тождественна «Скифии» в широком смысле слова (см. примеч. 10). Однако вне географических описаний термин «Германия» у Адама мог обозначать также и только земли, входящие в состав Германского королевства (I, 10 и др.).
13 Этот редкий термин неясного происхождения в единичных средневековых памятниках применяется к славянам. У Адама, кроме комментируемого места, где Winuli = Sclavi, он употреблен еще в следующих случаях: II, 22 (Одер протекает «посреди винульских народов», т.е. западных славян); в II, 42; 48; 66; 71; 79 «винулами» названы ободриты; в III, 22 сюда включены и лютичи; в IV, 13 (фрагмент 11) понятие «винулы» охватывает также и Русь.
14 См. № 15, примеч. 3.
15 Лат. habitus можно понять по-разному: как «одежда, (национальный) костюм», шире — как «внешность» вообще (мы условно предпочитаем этот перевод) или даже как «поведение, манера держаться, нрав, образ жизни».
16 Описание богатств «Славянин» — общее место; почти тождественными выражениями хронист пользуется, например, в отношении Саксонии (I, 1) и Гамбурга (II, 17).
17 Балтийского моря.
18 Только в отдельных случаях можно быть уверенным, что под названиями «Греция», «греки» Адам имел в виду собственно современную себе Византию. Иногда этот термин обозначает, несомненно, Русь: см. чуть ниже, в главе II, 22 (Киев — «украшение Греции»); IV, 10 (фрагмент 11) (Балтийское море тянется до «Греции», причем хронист уверен, что Балтика на востоке ограничена Русью: IV, 13-14). Между этими «полюсами» помещаются все остальные довольно многочисленные упоминания, про которые нельзя с определенностью сказать, в каком именно значении употреблен термин. Такая лабильность объясняется, видимо, не столько конфессиональной тождественностью Руси и Византии, сколько специфическим для географических представлений Адама отождествлением Балтики и Меотиды, в результате чего причерноморская этно-географическая номенклатура в «Хронике» проецировалась на балтийскую.
19 По текстологическим соображениям схолия должна принадлежать перу самого хрониста.
20 Славянские поморяне занимали балтийское побережье между Одером и Вислой, за которой начинались земли пруссов. В начале XI в. Западное Поморье с городами Волином (см. примеч. 24) и Колобжегом смогло восстановить независимость от Древнепольского государства, тогда как Восточное Поморье с Гданьском осталось под властью польских князей.
21 См. примеч. 9.
22 Союз западнославянских племен между средним течением Эльбы и Нижним Одером; состав союза описан Адамом чуть выше, в II, 21, schol. 16. Хотя часть племен лютического союза оказалась в черте юрисдикции Гамбургско-Бременского архиепископства (другая часть, к югу от реки Пене, входила в Магдебургскую митрополию), лютичи, в отличие от своих западных соседей ободритов, ко второй половине XI в. так и не были крещены: ср. следующее ниже описание религиозной ситуации в Волине, тяготевшем к лютичам. Во времена Адама лютичский союз, переживший междоусобную войну 1057-1060 гг., близился к окончательному упадку, в результате которого его западная часть оказалась под властью ободритских, а восточная — западнопоморских князей. Происхождение этникона «вильцы» неясно, вследствие чего он издревле был предметом народного этимологизирования: например, от слав. *vlъci «волки». Ср. примеч. 119.
23 Балтийское море; «болотами» оно названо под влиянием литературного гидронима «Меотийские болота», также встречающегося в «Хронике» (см. ниже IV, 20, фрагмент 11), ибо, как сказано, Адам отождествлял Балтику и Меотиду.
24 Юмна, или Волин (Юлин, легендарная Винета, Йомсборг скандинавских саг) — город поморского племени волынян, населявшего остров Волин в устье Одера и часть материкового побережья к востоку от него. Описание Юмны у Адама — уникальный источник по истории этого города, о котором в остальном приходится судить по археологическим данным. Открытое поселение на этом месте возникло в VIII-IX вв. и быстро разрослось. Со второй половины IX в. прослеживается регулярная застройка, город обносится стеной. В X-XI вв. Юмна действительно представляла собой один из крупнейших торговых центров на Балтике, который поддерживал связи с рейнскими землями на западе, с областью озера Меларен на севере, с Новгородом на востоке. Могущество города, основанное на международной торговле, позволяло ему долго и успешно сопротивляться попыткам польских князей овладеть устьем Одера. С общим упадком городообразующей функции дальней торговли в XI в. Юмна постепенно утрачивает свое значение и в XII в. сначала попадает под власть ободритов, а потом разрушается датчанами.
25 Хронист и в других местах называет Юмну «славянским городом» (II, 27), «богатейшим городом славян» (II, 79, schol. 56), но в комментируемом фрагменте подчеркивает интернациональный характер его населения. Под «варварами» Адам обычно имеет в виду скандинавов. Кого он именует «греками», точно сказать трудно. Возможно, это купцы из Руси, о чем, кажется, свидетельствует выражение «обитающие вокруг» (ср. примеч. 140).
26 Гай Юлий Солин, латинский писатель III в. н.э., автор «Собрания достопамятностей» («Collectio rerum memorabilium») — компилятивного сборника заметок по географии, природоведению и истории. Сочинение Солина было одним из первостепенных источников географических представлений Адама о Скифии. У Солина речь идет о вулканах на юге Италии. Что имеет в виду Адам, говоря о «греческом огне» и «Котле Вулкана», неясно. Принято считать, что речь скорее всего идет о маяке, но почему хронист называет волинский маяк именно «греческим огнем»? Не исключено, конечно, что на гипотетическом маяке горел настоящий «греческий огонь», секрет которого был известен в Волине благодаря присутствию здесь заезжих греков, хотя вероятнее, что горючая смесь, использовавшаяся на волинском маяке, называлась так просто по ассоциации с «греческим огнем» — прославленным секретным оружием византийцев. По крайней мере в XII в. в Восточной Европе уже были известны аналоги «греческого огня». В 1183 г. половецкий хан Кончак «обрел мужа такового бесурменина иже стреляше живым огньм» (ПСРЛ 2. Стб. 634).
27 Вероятно, слав. Dуmъnъ. Один из заметных славянских торговых городов Южной Балтики, значение которого определялось срединным положением на реке Пене, главной водной артерии лютических земель, разделявшей их на северные и южные племена. Пене служила границей Гамбургско-Бременского архиепископства.
28 Западнославянское племя, населявшее главным образом остров Рюген в Балтийском море, к северу от лютичей, обычно именуемое в источниках Rugi или Rugiani. Наряду с ободритами, лютичами и поморянами, руяне представляли собой четвертое и последнее значительное политическое объединение прибалтийских славян.
29 Область прусского племени самбов (см. примеч. 9; Адам употребляет умлаутированную форму Sembi). Самбия, или, по-немецки, Semland (< *Sembland) — северозападная часть прусских земель, прилегающая к низовьям Вислы.
30 Датском (ныне — немецком) городе у западной оконечности фьорда Шлей, крупном центре международной торговли благодаря своему выгодному положению на важном маршруте из нижнерейнских земель в Балтику через Ютландский перешеек по рекам Айдер, Трене и далее волоком до Шлея (до XIII в. корабли опасались огибать Ютландский полуостров). Роль торговой метрополии перешла к Шлезвигу в середине XI в., после того как сначала норвежский король Харальд Суровый, а потом, в 1066 г., славяне окончательно разорили вик Хедебю, находившийся несколько южнее.
31 Ольденбург (немецкое название является калькой со славянского), или, по-славянски, Старгард — политическое средоточие ободритского племени вагров и ободритского союза в целом.
32 Топоним Ostrogard встречается у Адама еще раз в составе того же оборота «Ostrogard Ruzziae» — «Острогард Руси», или «Острогард Русский» (IV, 11, фрагмент 11); к этим двум упоминаниям следует добавить схолию 120, не принадлежащую Адаму. Как географическое наполнение, так и этимология топонима спорны. Поскольку в IV, 11 и в схолии 120 в качестве источника информации прямо названы даны, то естественно было бы предполагать, что термин «Острогард» является специфически датским; во всяком случае в древнескандинавской, т.е. по преимуществу древнеисландской, письменности он не встречается. В литературе сложилось два основных мнения относительно того, что следует подразумевать под «Острогардом». Наиболее распространена точка зрения, придающая решающее значение броскому параллелизму между этим топонимом и древнескандинавским названием Новгорода Holmgardr, если производить последнее от др.-сканд. holmr «остров». Практически общепринятым стало и вытекающее отсюда тождество «Острогард» = Новгород. Однако чисто лингвистически более вероятной является связь между Ostrogard и др.-сканд. austr «восток»: Ostrogard может либо отражать возможное др.-сканд. *Austra-gardr, либо служить переосмыслением древнескандинавского литературного (рунического, скальдического, сагового) стереотипа austr i Gordum «на восток(е) в Гардах (т.е. на Руси)», ведь для скандинавов Русь расположена «на востоке» и является частью собирательных хоронимов Austr «Восток», Austrvegr «Восточный путь» и т.п. (ДР. С. 457—460 [V, 1.2]). Русь как восточный предел Восточного, т.е. Балтийского, моря фигурирует и у Адама. Тем самым, «Острогард» Адама вполне можно понимать и как обозначение Руси в целом; во всяком случае именно так понимал его автор схолии 120, работавший ок. 1100 г. Отождествление «Острогарда» затруднительно и по другим причинам. Давно замечено, что, согласно данным Адама о расстояниях между отдельными пунктами Балтики, часть моря восточнее устья Одера выглядит чересчур «растянутой». Указание на месяц плавания от Дании до «Острогарда» (IV, 11), да еще «при благоприятном ветре», радикально противоречит приведенному в II, 22 расстоянию от Волина до «Острогарда» в 14 дней плавания, так как 450-километровый отрезок от Шлезвига до Волина, разумеется, не мог отнимать двух недель плавания «при благоприятном ветре» (иногда предполагают, что эти разноречивые данные относятся к разным режимам плавания: дневному и круглосуточному: Ellmers 1984. S. 248-253). Исходя из общего расчета 1 день плавания = 150 ± 25 км, доверия заслуживают данные из II, 22 и схолии 126 (от Бирки до Руси — 5 дней плавания). Тем самым указанное в IV, 11 расстояние надо или признать ошибочным, или допустить, что «Острогард» в II, 22 и IV, 11 локализуется в различных частях Руси. Последнее могло бы служить дополнительным аргументом в пользу гипотезы, что Ostrogard Адама отражает специфически датский хороним неопределенной локализации *Ostrgard(ar), обознавший как Русь вообще, так и ее отдельные области (типа др.-сканд. Gardar) в зависимости от контекста повествования или даже, вполне возможно, покрывавший еще более обширную территорию (как др.-сканд. Austrvegr, Austrriki), чем тогда и объяснялось бы странное на первый взгляд пояснение хрониста «Острогард Руси».
33 Выражение «соперник константинопольской державы» («aemula sceptri Constantinopolitani») — аллюзия на любимого Адамом Саллюстия: «aemula imperi Romani» (о Карфагене: Sail. Cat. 10, 1). Термин sceptrum употребляется хронистом в значении regnum «держава, государственная власть». Если так, то «sceptrum Constantinopolitanum» следует понимать как Византийскую империю в целом, а не как только сам царствующий город, и тогда в характеристике Киева как «соперника Константинопольской державы» можно было бы видеть намек на место Руси (Киев вместо Руси как pars pro toto) в международной политической структуре второй половины XI в. в представлении бременского клирика.
34 По текстологическим соображениям схолию надо атрибутировать самому Адаму.
35 Это единственное в хронике упоминание печенегов объясняется, вероятно, тем, что в эпоху Адама, во второй половине XI в., они активизировались в Нижнем Подунавье и основали несколько княжеств на территории современной северо-восточной Болгарии, пока в 1091 г. с половецкой помощью не были разгромлены византийцами в кровопролитной битве при реке Марице.
36 Датский король Свен II Эстридсен.
37 Датского короля Свена I Вилобородого.
38 Шведским, а затем и датским королем Эриком Победоносным.
39 Текстологические соображения позволяют отнести эту схолию на счет самого Адама.
40 Польским князем Болеславом I Храбрым.
41 Другие данные дают основание думать, что речь идет именно о сестре Болеслава Храброго. Версия о дочери Болеслава отражает, видимо, скандинавскую традицию, согласно которой женой Эрика, а затем Свена Вилобородого была Сигрид Гордая, дочь некоего Скёглара Тости (Снорри Ст. С. 94, 125, 153-154, 157, 390); но при этом, по той же традиции, первой женой Свена (до Сигрид) являлась Гунхильд, дочь «короля вендов», т.е. славян, Бурицлава (там же. С. 119, 153-154), в котором легко угадать Болеслава I. Антидатский союз между Польшей и Швецией, скрепленный браком Эрика с дочерью польского князя Мешка I, датируется ок. 983/5 г., когда Польша, после захвата Западного Поморья, стремилась к овладению Волином, поддерживавшим союз с Данией (Labuda 1964. S. 221-234).
42 Германским императором Оттоном III.
43 В пору наибольшего расширения своей державы Болеслав I владел, помимо собственно польских и поморских земель, сербо-лужицкими марками, Моравией и Чехией (последней только в 1003-1004 гг.). Таким образом, представление, будто польский князь покорил «всю Славянию», имеет под собой определенные основания (Западное Поморье было утрачено Болеславом только ок. 1007 г.). Что касается Руси, то известны три военных столкновения между Русью и Польшей при Болеславе I: в 992 г. (№ 18/2), 1013 (№ 11/3) и 1017-1018 гг. (№ 11/5, 7). Если речь действительно идет об одном из них, а не о каком-то другом, нам не известном, то «в союзе» с германским императором Отгоном III (983-1002) могла вестись только война 992 г. Вместе с тем оправдать заявление о «покорении» Руси может только поход 1018 г., в результате которого польский князь на короткое время оказался хозяином Киева, хотя этот поход, так же как и перечисленные выше завоевания Лужиц, Мильска, Моравии и Чехии, имел место уже много позже преждевременной смерти Оттона III. Поэтому явно контаминированный характер информации Адама в данном случае выдает ее позднее происхождение, так что ее едва ли возможно связывать с какой-либо отдельной акцией Болеслава I. Упоминание в связи с Болеславом о мученичестве св. Адальберта, положительная оценка польско-немецкого союза при Оттоне III, который (союз) в Саксонии рассматривался как причина неоправданных политических уступок Польше, — все это позволяет предполагать здесь польский, хотя не обязательно непосредственный, источник сведений бременского хрониста.
44 Св. Адальберт-Войтех, второй по счету епископ пражский, погибший в 997 г. во время миссионерской поездки к пруссам, — вероятно, в Самбию. Вскоре состоялось перенесение мощей св. Адальберта в Гнезно и его канонизация, сыгравшая большую роль при учреждении Польской митрополии в Гнезне в 1000 г. Агиографические памятники, связанные с именем св. Адальберта, возникшие сразу после его гибели, действительно сообщают о выкупе его мощей Болеславом I у пруссов, но ничего не говорят при этом о какой-либо войне против них. Думаем поэтому, что слова Адама, будто Болеслав перенес мощи «тогда» (т.е. когда воевал с пруссами), нельзя расценивать как датирующее указание.
45 См. примеч. 38; Эрик умер в 993/5 г.
46 См. примеч. 37.
47 На самом деле много меньше.
48 Шведского короля Олафа I Шётконунга.
49 Будущего датского и английского короля Кнута Могучего.
50 Скандинавская традиция («Сага об Олаве Святом») также считает мать Анунда Якоба славянкой («дочерью ярла из Страны Вендов»), но называет ее не Эстрид, а Эдлой, и не женой Олафа Шётконунга, а его наложницей (Снорри Ст. С. 228); о наличии у Олафа наложницы знает и Адам (II, 59; III, 15), считая, что ее сыном был король Эмунд. Между тем, согласно «Саге об Олаве», детьми от Эдлы было все потомство Олафа Шётконунга (Якоб, Эмунд, Астрид, Хольмфрид), за исключением Ингигерд. Думаем, в этом отношении саговая генеалогия более точна, нежели приведенная у Адама. Дочь Олафа Шётконунга Астрид (жена Олафа Святого), о существовании которой хронист не знает, названа явно в честь матери (что может служить подтверждением сведений Адама об имени ободритки), а в том, что Астрид и Ингигерд были от разных матерей, видимо, надо положиться на «Сагу об Олаве», поскольку этот генеалогический момент слишком важен для ее сюжета (Олаф Святой вынужден отказаться от Ингигерд и довольствоваться Астрид).
51 Шведский король Анунд Якоб.
52 Ярослава Владимировича Мудрого. Брак состоялся в 1019 г. и скреплял Новгородско-шведский союз во время борьбы Ярослава, тогда новгородского князя, за Киев против своего брата Святополка. Сведения о браке вошли также в скандинавскую традицию (см. т. V данной Хрестоматии, а также ДР. С. 508-515 [V, 4.1]), которая косвенно отразилась и у Адама, на что указывает сама «скандина-визированная» форма имени Ярослава — Gerzlef. Зато имя дочери Олафа, вышедшей за Ярослава Мудрого, в скандинавских источниках звучит несколько иначе — Инги-герд (Ingigerdr); под этим именем она и вошла в историографию. Следует, однако, отметить, что в самом раннем из скандинавских памятников, сохранивших сведения о браке Ярослава, «Обзоре саг о норвежских конунгах» (записан ок. 1190 г.), форма имени близка к приведенной Адамом — «Ингирид» (IngiriJjr: Agrip. P. 44). Излагаемая Адамом генеалогия Инград-Ингигерд несколько отличается от родословия, принятого сагами (см. примеч. 50), но и саги, и «Хроника» солидарны в одном: Ингигерд была дочерью от законной жены (она единственная из потомства Олафа «ведет свой род от рода упсальских конунгов»: Снорри Ст. С. 238). Положение Ингигерд было, безусловно, выделенным (именно к ней сватается первым делом норвежский король Олаф Святой) — как по происхождению, так, видимо, и по возрасту: Теод(о)рик, автор «Истории о древних норвежских королях» (кон. 1170-х гг.), называет ее «перворожденной» (primogenita) короля Олафа (Theod. Hist. 16. P. 29).
Почему Адам именует киевского князя Ярослава Владимировича Мудрого «святым», не совсем ясно, ни о каких попытках канонизации Ярослава сведений нет. Надо заметить, впрочем, что бременский хронист не всегда употребляет термин sanctus в его прямом смысле. «Святыми» у него названы также, например, английский король Эдуард Исповедник (II, 78) и норвежский король Магнус Добрый (II, 79), хотя никто из них не был святым в точном смысле слова, т.е. к 1070-м гг. не был канонизирован. Следовательно, хронист использует слово sanctus еще в расширительном значении «набожный, богобоязненный, святой жизни» и т.п. Применительно к Ярославу sanctus надо понимать скорее всего именно в таком смысле. Характерно, что вдумчивый редактор конца XI в., составитель протографа списков группы С, это определение опустил.
53 Держава датского короля Свена Вилобородого, в конце жизни захватившего Англию, была в 1014 г. поделена между его сыновьями Харальдом и Кнутом: старшему Харальду досталась Дания, а Кнуту — Англия. Однако в 1014 г. юный Кнут не смог противостоять вернувшемуся на родину английскому королю Этельреду II и вынужден был удалиться в Данию. Более успешны были его военные действия в 1015-1016 гг., во время которых Этельред умер (см. следующее примеч.), после чего, по договору с Эдмундом Железнобоким (см. примеч. 58), Кнут получил Мерсию и Датский берег, став королем всей Англии только после смерти Эдмунда в декабре того же года. Именно эти три года, 1014—1016, и имеет в виду хронист, говоря о трехлетней войне Кнута в Британии.
54 Адам неточен. Этельред II умер 23 апреля 1016 г., до того как в июле того же года Кнут вновь появился в Англии и осадил Лондон. В момент осады королем был уже Эдмунд Железнобокий.
55 Обвинения Этельреда II в убийстве брата, короля Эдуарда Мученика, неоправданны, так как в момент убийства, в 979 г., Этельред был десятилетним ребенком и главным действующим лицом выступала его мать.
56 См. примеч. 60.
57 Будущего английского короля Эдуарда Исповедника.
58 Адам имеет в виду англо-саксонского короля Эдмунда Железнобокого, который был, однако, не братом, а сыном Этельреда II от первого брака. Избранный королем в Лондоне в апреле 1016 г., он скоре заключил договор со вторгшимся в Англию Кнутом, по которому удержал в своих руках только Уэссекс. Умер в том же году, 30 ноября.
59 Известие о пребывании сыновей Эдмунда Железнобокого на Руси находит себе подтверждение и в других источниках; кроме № 35, см. также нарративное включение (не позднее 1134 г.) в так называемые «Законы Эдуарда Исповедника», дошедшие в составе юридического приложения к «Хронике» Роджера из Ховдена: «У Эдмунда был сын по имени Эдуард, который после смерти отца, опасаясь короля Кнута, бежал в землю ругов (Rugi), которую мы называем Русью (Russeia). Король той земли по имени Малесклод (Malesclodus, т.е. Ярослав), услыхав и узнав, кто он такой и откуда, принял его милостиво» (Liebermann 1903. S. 664; Rog. Houed. 2. P. 23). В то же время есть бесспорные данные, что местом изгнания юных принцев была Венгрия. Так представляют дело, например, «Англо-саксонская хроника» (Anglo-Sax. chr., а. 1057. S. 187-188) и писавший в начале XII в. английский хронист Флоренций Вустерский (Flor. Wigorn. 1, а. 1017. Р. 181). Поэтому в науке не раз высказывались суждения, что упоминание о Руси возникло вследствие недоразумения (Labuda 1964. S. 178-180; и др.). Такой вывод делался, понятно, за неимением лучшего, и признать его удовлетворительным никак нельзя. Отвержению согласных данных трех заведомо не зависимых друг от друга источников («Законов Эдуарда Исповедника», Адама Бременского и Жеффрея Гаймара) обязана воспротивиться всякая текстологическая добросовестность. Между тем источники вовсе не ставят нас перед дилеммой: либо Венгрия, либо Русь; выход подсказывает рассказ Жеффрея Гаймара, который, несмотря на свои эпические преувеличения и условности (трое сыновей, три корабля, пять дней пути через Русь), вполне может отражать реальный маршрут изгнанников через Русь в Венгрию. Если к тому же вспомнить о важном уточнении Флоренция Вустерского, что Кнут выслал опасных для него принцев к Олафу Шведскому и только последний отправил их дальше, то в замысловатом пути изгнанников не будет ничего неестественного. Олаф Шётконунг не казнил доставленных в 1017 г. в Швецию малолетних английских королевичей, как о том просил его Кнут, но, будучи союзником Кнута, не счел также удобным держать их при себе и препроводил на Русь. Они могли попасть туда и в свите Ингигерд в 1019 г. (см. примеч. 52), и ранее. Если гипотеза о датско-шведско-русском союзе, заключенном в 1019 г. (примеч. 70), верна, то понятно, что и Ярославу не хотелось раздражать своего нового и столь необходимого союзника, покровительствуя его потенциальным соперникам. Таким образом, очевидно, не слишком задержавшись и на Руси, Эдмунд и Эдуард попали в Венгрию Иштвана (Стефана) I (Назаренко 2001а. С. 500-503; ДР. С. 338-342 [IV, 4.1.2]).
60 Эмма, дочь нормандского герцога Рикарда I, сестра герцога Рикарда II. После смерти Этельреда II и с началом датско-английской войны летом 1016 г. бежала с двумя сыновьями к брату в Нормандию. Вскоре после вступления на английский престол Кнут в июле 1017 г. женился на Эмме.
61 Маргарета — другое имя сестры Кнута Эстрид, о которой Адам говорит в схолии 39. Судя по всему, Эстрид-Маргарета была замужем не за Рикардом II, а за сыном последнего Робертом I.
62 Ярлу Ульву, наместнику в Дании при короле Кнуте (чаще пребывавшем в Англии) и воспитателю его сына Хардакнута. Форма имени у Адама онемечена.
63 Уэссекского ярла Годвине (в скандинавских источниках — ярл Гудини). По смерти короля Кнута в 1035 г. — вождь национальной партии среди англо-саксонской знати; после смерти в 1042 г. короля Хардакнута, сына Кнута, сыграл решающую роль в восстановлении англо-саксонской династии в лице короля Эдуарда Исповедника, который затем женился на дочери Годвине Гите. Сестру ярла Ульва также звали Гидой.
64 Адам снова путает Рикарда II с его сыном Робертом I (см. примеч. 61), который и совершил в 1035 г. паломничество в Иерусалим, но умер не там, а на обратном пути, в Никее.
65 Будущий английский король Вильгельм Завоеватель.
66 Ярл Восточной Мерсии Бьёрн, вступивший в борьбу с сыновьями ярла Годвине, в которой и погиб в 1049 г.
67 Датский король Свен Эстридсен.
68 Свен умер еще при жизни отца. Ярл Тости(г) после смерти короля Эдуарда Исповедника в 1066 г. выступил претендентом на английский престол против брата Харальда, призвав на помощь норвежского короля Харальда Сурового, и пал вместе с последним в битве против брата при Стэмфордбридже 25 сентября 1066 г. Харальд был усыновлен Эдуардом Исповедником и стал его преемником на английском престоле; пал в битве при Гастингсе в конце 1066 г. против Вильгельма Завоевателя.
69 По тестологическим соображениям автором схолии надо признать самого хрониста.
70 Эстрид — скандинавское имя сестры Кнута Великого, которую в основном тексте хроники Адам именует Маргаретой. Это сообщение бременского хрониста — единственная информация о замужестве сестры Кнута за какого-то русского княжича. Кого? Комментаторы «Хроники», не вдаваясь в предмет, обычно предполагают, что речь идет о третьем по счету браке Эстрид, который, следовательно, надо отнести ко времени после 1026/8 г. (примерная дата смерти ярла Ульва). Такую точку зрения нельзя признать вполне удовлетворительной, поскольку в то время на Руси просто не было «сына короля», который годился бы в мужья примерно 25-летней Эстрид, матери по меньшей мере троих детей. Иногда в муже Эстрид усматривают кого-то из сыновей киевского князя Владимира Святославича (Свердлов 1. С. 151. Коммент. 35). Достаточно обоснованной является только гипотеза, согласно которой мужем Эстрид был рано умерший старший сын Ярослава Мудрого от первого брака (см. № 11, примеч. 116) Илья. Важным аргументом в ее пользу служит тот факт, что дата посажения Ильи Ярославича на новгородский стол и его скорой смерти — 1019 г., добываемая путем анализа летописных данных, совпадает с датировкой «русского» брака Эстрид, если считать, что он был первым и состоялся в пору единоличного правления Кнута, т.е. после 1018/9, но до 1020 г. (ориентировочная дата замужества Эстрид за Ульва). Очевиден в таком случае и политический смысл этого матримониального союза: потерпев тяжелое поражение на Буге в 1018 г. и оставив Киев Святополку и его польскому союзнику Болеславу I, Ярослав вынужден был срочно искать союзников, которые могли бы нейтрализовать Болеслава, так как германский король Генрих II, бывший таким союзником в 1017 г., в январе 1018 г. заключил мир с польским князем. Именно с этой целью Ярослав в одном и том же 1019 г., накануне вторичного похода на Киев, заключает два брачных союза: со шведской принцессой Ингигерд (см. примеч. 52) и датской — Эстрид. Подтверждением этой гипотезы могут служить также свидетельства военной активности Кнута в польском направлении именно в 1019 г. (Назаренко 2001а. С. 476-499; ДР. С. 335-338 и генеал. табл. И [IV, 4.1.1]).
71 Будущий норвежский король Харальд Суровый.
72 Норвежского короля Олафа Святого. Харальд и Олаф были единоутробными братьями от разных отцов.
73 Согласно посвященной ему «Саге о Харальде Сигурдарсоне», Харальд участвовал на стороне брата в несчастной для последнего битве при Стиклестадире летом 1030 г., после чего бежал на Русь к Ярославу Владимировичу, откуда только что прибыл Олаф. Адам противоречит этим данным, считая, что Харальд покинул Норвегию «еще при жизни брата»; такое мнение может быть связано с убеждением хрониста (также несовместимым с саговой традицией), что вернувшемуся Олафу удалось на некоторое время снова овладеть королевством. Кроме того, Адам сразу «отправляет» Харальда в Византию: ему осталось неизвестным пребывание конунга в течение нескольких лет на Руси, где, по сведениям «Саги», он возглавлял наемные отряды Ярослава — наряду с ладожским ярлом Эйливом, сыном Рёгнвальда, прибывшего на Русь в свое время вместе с Ингигерд. Ср. примеч. 83.
74 Харальд прибыл в Византию, вероятно, при Михаиле IV, оставался там при Михаиле V Калафате и ушел на Русь в начале правления Константина IX Мономаха.
75 Сарацины — арабы; о «скифах» см. примеч. 10.
76 Большие сокровища, которые вывез Харальд из Византии — обстоятельство, которое в равной степени настойчиво подчеркивается и Адамом (см. также III, 52, schol. 83), и скандинавскими источниками (Снорри Ст. С. 411; Джаксон 2000. С. 97, 101-102, 106, 108-109, 111, 114-115, 119, 124-125), причем, по «Саге о Харальде», добываемые в Византии сокровища Харальд отсылал на хранение на Русь Ярославу.
77 Будучи представлена в списках групп В и С, схолия должна быть атрибутирована самому Адаму.
78 Сведения Адама о браке Харальда Сурового с Ярославной после его возвращения из Византии подтверждаются свидетельствами саговых сводов XIII в. (Снорри Ст. С. 411; Джаксон 2000. С. 98-99, 103, 107, 109, 112, 115, 121, 126, 232, 237), причем в них сообщается и имя княжны — Елизавета (Эллисив). Согласно некоторым вариантам «Саги о Харальде», юный конунг просил руки Елизаветы еще во время своего первого пребывания на Руси, до отъезда в Византию, причем указываются и причины отказа: у Харальда тогда не было ни королевства, ни богатства (Джаксон 2000. С. 96, 101, 118-119, 124). Не видим необходимости ставить под сомнение эту деталь «Саги» из соображений возраста Елизаветы, как то иногда делается; даже если Елизавета была дочерью Ярослава от Ингигерд, то она могла родиться на следующий год после Владимира Ярославича, т.е. в 1021/2 г., и ее брачное совершеннолетие по церковному законодательству и реальной брачной практике того времени — 12 лет — приходилось бы на период, когда Харальд, вполне вероятно, еще пребывал на Руси. И «Сага», и Адам согласны в том, что брак состоялся по возвращении Харальда на Русь с большим богатством, добытым на византийской службе. Внутренняя хронология «Саги» дает известные основания для определения даты брака: от зимы 1042-1043 гг. до начала 1044 г.
79 Венгерские короли Эндре (Андрей) I и Шаламон (Соломон). Венгерские источники сообщают о политических обстоятельствах, которые привели к «русскому» браку Эндре. После неудачного покушения на венгерского короля Иштвана I племянник последнего Васой, к заговору якобы не причастный, был ослеплен, а его сыновья Эндре, Бела и Левенте оказались в изгнании: сначала в Чехии, потом в Польше, где Бела остался, женившись на дочери польского короля Мешка И. Из Польши Эндре и Левенте двинулись на Русь, где не были приняты, потом к печенегам и, наконец, снова на Русь. Отсюда в 1046 г. Эндре был призван на трон частью венгерской знати, которая была враждебна королю Петеру Орсеоло, попавшему в 1045 г. в вассальную ависимость от германского императора Генриха III. 62-я схолия Адама — единственный источник, помимо венгерских, сообщающий о браке Эндре I с русской княжной, причем только она прямо говорит о дочери Ярослава Мудрого, тогда как венгерская традиция зафиксировала лишь русское происхождение супруги венгерского короля (№ 63, примеч. 25). Откуда такие сведения мог получить бременский хронист, неясно: Венгрия как таковая находилась вне сферы его интересов. Коль скоро о браках Эндре I и Генриха I говорится к слову при известии о женитьбе Харальда Сурового, то можно было бы догадываться, что Адам черпал здесь из скандинавской традиции, которая, как известно, проявляла повышенный интерес к вопросам родословия. Однако ни в одном скандинавском памятнике аналога известию Адама нет. Учитывая место фигуры Шаламона в английской генеалогической традиции в связи с его родством с Эдуардом, сыном Эдмунда Железнобокого (см. примеч. 59), позволительно было бы также предположить английские корни этой информации. Но естественнее всего выглядит мысль, что сведениями о семейных делах венгерского и французского королей хронист обязан главному персонажу своего сочинения бремен-скому архиепископу Адальберту, одному из опекунов малолетнего германского короля Генриха IV. Адальберт участвовал в походе на Венгрию в 1063 г., когда Шаламон был восстановлен на троне (III, 43); вместе с королем в Венгрию вернулась и Ярославна, его мать. В историографии русская супруга Эндре I постоянно выступает под именами Анастасия или Агмунда, причем второе (воспринимаемое как принятое княжной в Венгрии) является плодом недоразумения. Имя же Анастасия впервые засвидетельствовано только у польского историографа XV в. Яна Длугоша (Щавелева 2004. С. 107, 256), хотя в его источниках имени княгини нет. Неясна и датировка брака Эндре и Ярославны. Хотя в науке его часто относят к 1039 г., наиболее обоснованной представляется точка зрения, что брак скрепил русско-венгерский союз непосредственно перед возвращением Эндре в Венгрию в 1046 г. (см. также: ДР. С. 350-352 [IV, 4.3.2]).
80 Речь идет о браке французского короля Генриха I с Анной Ярославной, отпрыском которого стал французский король Филипп I. Бракосочетание состоялось, вероятно, в 1051 г. (см. № 17, примеч. 6; здесь же краткий обзор французских источников, сообщающих имя княжны). Свидетельство Адама показательно тем, что погружает краткое известие о «русском» браке французского короля в обширный политический контекст, который ему был ясен и который позволяет говорить о масштабной матримониальной политике Ярослава Мудрого (Hellmann 1962. S. 7-25; ДР. С. 357, генеал. табл. 12). Брак Анны хорошо вписывается в новое направление внешней политики Ярослава, обнаружившееся уже в первой половине 1040-х гг. Предыдущий период был ознаменован русско-немецкой близостью, которая выразилась в сотрудничестве Ярослава с Конрадом II, а затем и с Генрихом III сначала при низвержении польского короля Мешка II, а затем в деле восстановления стабильности в Польше в начале правления Казимира I (см.: № 16, примеч. 18; № 29, примеч. 27-28; Пашуто 1968. С. 39-40, 123). Ситуация в корне переменилась в 1045/6 г., когда был заключен мир с Византией (ПСРЛ 1. Стб. 154; 2. Стб. 142) и Киев вмешался в венгерские дела на стороне враждебного Германии Эндре I (см. предыдущее примеч.). В такой ситуации контакт с Францией, которая тогда находилась в затяжном конфликте с Германией из-за Бургундии, был бы логичным (ДР. С. 348-358 [IV, 4.3.1-3]). Имеются некоторые данные и о венгерско-французском сближении при Эндре I, которое вполне органично в русле общей антинемецкой направленности политики венгерского короля. С французской стороны несколько экзотический брак Генриха I, похоже, стал следствием известных матримониальных трудностей Капе-тингов из-за их родства с большинством соседних европейских династий (Dhondt 1965. Р. 57-58; Bouchard 1981. Р. 274-277). Матильда, дочь германского императора Конрада II, обрученная с Генрихом в 1033 г., умерла в 1034 г., и в течение пятнадцати лет (!) французский король оставался холост — факт сам по себе красноречивый.
81 Харальда Сурового.
82 О каких-либо гонениях на христиан в Норвегии при Харальде по другим источникам ничего не известно. Возможно, Адам гиперболизирует те или иные меры королевской власти против управлявшейся из-за моря (из Бремена, из Англии) церковной иерархии.
83 Несколько выше (III, 13) Адам выражает ту же мысль чуть иначе: Харальд воевал «против сарацин на море и скифов на суше». Если последнее позволяет думать, что имеются в виду войны со «скифами», в которых Харальд участвовал будучи на византийской службе, то комментируемое известие не столь однозначно. Термины «скифы», «Скифия» у Адама достаточно размыты. По свидетельству византийского современника и участника событий, Харальду приходилось, среди прочего, воевать с болгарами во время восстания Петра Деляна в 1040-1041 гг., но скандинавская традиция о Харальде, которую так или иначе воспроизводит Адам, утверждает, что, находясь на императорской службе, Харальд воевал в Африке (или на арабском Востоке?), Сицилии и Палестине (Снорри Ст. С. 403-409). Ни одна из этих стран не может претендовать на название «Скифии» в понимании Адама. В то же время скандинавскому преданию известно об участии Харальда в военных предприятиях на Руси, как против анонимных врагов «по Восточному пути», так и против неких «восточных виндов» (Austr-Vindum) и «ляхов» (Lcesum) (Снорри Ст. С. 402; Джаксон 2000. С. 96, 100, 106, 108, 111, 115, 118, 124). Несмотря на известную неопределенность этих названий и небесспорность принятого в науке толкования Lcesir именно как заимствования из древнерусского (ляхи/ ляси; Харальд мыслится участником похода Ярослава и Мстислава Владимировичей на Червенские города в 1031 г.), все же ясно, что именно поименованные в саге походы Харальда более всего подходят под название «скифских» в словоупотреблении Адама.
84 В 1066 г.
85 Стенкиль — первый шведский король из вестеръётской (западногаутской) династии, вступивший на престол после смерти Эмунда Старого ок. 1060 г.
86 После смерти короля Стенкиля в 1066 г. и до окончательного утверждения Инге примерно в 1080-х гг. в Швеции развернулась династическая смута, главной причиной которой стал антагонизм между свеями и ётами (гаутами), усугубленный тем, что борьбу против вестъётской династии Стенкиля, покровителя христианства, можно было вести под лозунгами языческого консерватизма: партия, сплотившаяся вокруг упсальского храма, явилась одновременно и партией, стремившейся к восстановлению упсальской династии. Источников об этом междоусобии крайне мало, и сведения Адама — уникальны и как показания современника событий, и по своей подробности. Так, о столкновении двух Эриков мы осведомлены только из хроники бременского каноника. Один из Эриков был, видимо, сыном Стенкиля, т.е. братом (вероятно, старшим) будущих королей Хальстена и Инге; другой же Эрик, по логике ситуации, должен быть отнесен к роду упландских конунгов. Слова Адама, будто в Швеции оказался истреблен весь королевский род, являются преувеличением, которое хронист фактически исправляет в схолии 84.
87 Текстологические данные заставляют признать схолию частью текста Адама.
88 Хальстен занимал престол в Упсале, видимо, во второй половине 1060-х гг. в течение короткого времени, судя по тому, что в сагах он не упоминается, а вслед за Стенкилем идет прямо Хакон (Снорри Ст. С. 473).
89 Загадочный король Анунд упоминается у Адама еще однажды как демонстративно отказавшийся приность языческие жертвоприношения (IV, 21, schol. 140). Отсюда издавна господствующее в науке мнение, будто Анунд Адама тождествен известному королю Инге. Неясно, однако, почему у Инге имеется еще одно, причем также чисто шведское имя? По другой гипотезе (Браун 1910. С. 142), Анунд Адама — это Анунд, сын Эмунда Окесона, брат Ингвара Путешественника; он упоминается в рунических надписях наряду с еще одним братом — Хаконом, которого исследователь и отождествил с названным ниже королем Хаконом. Такое предположение сталкивается с хронологическими затруднениями. Форма имени, употребляемая Адамом, вероятно, отражает скандинавское произношение имени (Anundr).
90 Имеется в виду норвежский король Олаф Тихий, сын Харальда Сурового. Женой Харальда была Елизавета Ярославна (см. примеч. 78), но Олафа Харальд родил не от нее, а от наложницы Торы (Снорри Ст. С. 420, 461). Тем не менее предположение о браке Хакона и Елизаветы следует предпочесть популярному представлению (опирающемуся исключительно на общие соображения), будто после смерти Харальда Сурового в 1066 г. Елизавета вышла замуж за датского короля Свена Эстридсена. Адам или его осведомитель (в данном случае — вероятно, Адальвард Младший, епископ Сигтуны) могли не знать или не обратить внимания на то, что Елизавета Ярославна была не матерью, а мачехой Олафа Тихого.
91 В 948 г.
92 Оттон I, тогда еще не император.
93 См. примеч. 30.
94 Из-за неоднозначности термина «Греция» у Адама (см. примеч. 18) иметься в виду может как Русь, находящаяся, согласно хронисту, на восточной оконечности Балтийского моря, так и собственно Греция, — и тогда в данном сообщении, как и в его аналогах (IV, 15-16), можно было бы усматривать указание на речные коммуникации через Восточную Европу по «пути из варяг в греки».
95 Архиепископа гамбургско-бременского (II, 19).
96 Эйнхард — известный историограф VIII—IX вв., автор, в частности, «Жизнеописания Карла Великого», в 12-й главе которого есть географическое описание Балтийского моря, уже использованное Адамом выше, во II-й книге своей «Хроники».
97 Выражение «Западный океан» («occeanus occidentalis») встречается в хронике только в составе двух цитат из Эйнхарда. В остальном для обозначения Северной Атлантики Адам чаще всего употребляет термин «океан» без каких бы то ни было определений или именует ее Фризским либо Британским океаном.
98 Einh. Vita Саr. 12. Р. 16.
99 Термин «Балтийское море» («mare Balticum») вперые появляется именно в хронике Адама, который, следуя народной этимологии, осмысляет его как производное от ср.-лат. balteus «пояс», что маловероятно (в таком случае ожидалось бы «шаге Baltensis»). В основе названия лежит, очевидно, датский гидроним, от которого происходят современные наименования многочисленных проливов между Ютландией и лежащими восточнее островами (Большой Бельт, Малый Бельт и др.), недаром Адам уточняет, что Балтийским называют море «местные жители»; Балтийское же море в целом древние даны именовали, похоже, «Восточным морем».
100 См. примеч. 10.
101 См. примеч. 18.
102 Схолия является скорее всего добавлением датского редактора-составителя протографа списков группы В и представляет собой компиляцию сведений из других мест «Хроники»; см. главным образом IV, 20.
103 Марциан Капелла — латинский писатель, работавший в начале V в. Его произведение «О браке Филологии и Меркурия» («De nuptiis Philologiae et Mercurii») представляет собой облеченную в аллегорические формы компилятивную энциклопедию «семи свободных искусств», весьма популярную в средневековье. Адам неоднократно ссылается на сочинение Марциана Капеллы как свой источник.
104 См. примеч. 23. Выражение «Скифские болота» не зафиксировано ни у Марциана Капеллы, ни в других известных литературных источниках «Хроники» Адама.
105 См. примеч. 162.
106 Снова заимствование из Марциана Капеллы (Mart. Cap. VI, 663).
107 См. примеч. 97.
108 Анонимный редактор включил в свою схолию только одно из мнений, высказываемых Адамом о протяженности Балтийского моря (ср. IV, 11).
109 Имя этого современника и, вероятно, спутника Харальда Сурового у Адама скорее всего искажено, что видно и по большому разнобою в рукописной традиции. Иногда в нем видят датского ярла Ульва (Вольфа у Адама) (см. примеч. 62), что едва ли допустимо по хронологическим соображениям: ярл Ульв был убит ок. 1026/8 г., а плавание «Гануца Вольфа» состоялось «недавно» (пирег) и, если совместно с Харальдом (хотя латинский оригинал необязательно понимать именно так), то в 1050-1060-х гг. Предлагалось также отождествление с Galizu-Ulfr из «Саги о Кнютлингах» (Knytl. 75. S. 175), он же — Ulvo Gallitianus Саксона Грамматика (Saxo Gramm. XII, 1, 1), т.е. Ульвом Галисийским, прозванным так из-за своего похода в испанскую Галисию.
110 Харальда Сурового.
111 Направление плавания (плаваний?) Вольфа-Ульва и Харальда неясно. Разумеется, то не мог быть Финский залив (как логично было бы думать, исходя из сопоставления Адамом плавания Вольфа и Харальда с плаваниями данов в «Острогард Руси»), ибо за свою жизнь Харальд, неоднократно бывавший на Руси, пересекал его от начала и до конца не раз. Трудно предполагать также, чтобы скандинавы не достигали северной оконечности Ботнического залива. Быть может, хронист по недоразумению локализовал на Балтике какое-либо из многочисленных путешествий предприимчивого норвежского короля вне Балтийского моря, вроде им же описанного в IV, 39.
112 См. примеч. 32.
113 По текстологическим соображениям схолию следует приписать редактору «Хроники», работавшему ок. 1100 г.
114 Т.е. схолиаст производит «Острогард» от др.-сканд. austr «восток»; см. подробнее примеч. 32.
115 Вероятно, попытка народной этимологии др.-сканд. -gardr — второго члена в композитах типа Ostrogard, Holmgardr и проч., исходя из значения этого слова в немецких диалектах: с.-в.-н. garte / др.-сакс, gardo «сад» (нем. Garten).
116 Хороним Chungard надо связывать скорее всего не с Hun(n)i «гунны», как то сделал анонимный автор схолии, а с др.-сканд. Kcenugardr или иным из многочисленных аллографов этого названия (Глазырина, Джаксон 1987 [по указат.]), обозначавшего как собственно Киев, так и иногда (чаще во множественном числе) соответствующую область Руси. Но в огласовке корня позволительно видеть аккомодацию именно этнониму Hunni. В своей этимологии Chungard/Kxnugardr — Hun(n)i автор схолии 120 был не одинок; она имела известное распространение судя по тому, что на картах XIV-XV вв. наблюдаем на территории Восточной Европы наряду с Nogardia-Новгородом также Ungardia — термин, который мог возникнуть только из *Hungardia (Svennung 1953. S. 46. Anm. 1).
117 Продолжение цитаты, начатой в IV, 10 (см. примеч. 98).
118 Этноним «эсты» у Адама встречается только в данном единственном случае в составе цитаты из Эйнхарда и в характерном для Эйнхарда грецизированном написании — в отличие от типичного для латинской литературы Aest(i)i. В результате хронист не ассоциирует этих «эстов» с упоминаемыми им ниже (IV, 17) жителями «Эстланда».
119 См. примеч. 22. Welatabi Эйнхарда — hapax legomenon, так или иначе, вероятно, связанный с более распространенным в источниках ср.-лат. Wilti/Wilzi (Назаренко 1993. С. 16-17. Коммент. 5).
120 Сам Адам предпочитает употреблять этникон Nortmanni только в отношении норвежцев.
121 Согласно распространенному античному поверью, гипербореи — это народ, обитающий на крайнем севере вселенной (греч. νπερβóρειοι «живущие по ту сторону борея, т.е. места исхождения северного ветра») и пребывающий в состоянии первобытного блаженства (см. следующее примеч.). Именно эта прозрачная этимология греческого термина, близкая к этимологии германского термина «норманны» (ср. № 5/2), при общей тенденции хрониста к перенесению географической номенклатуры античной Скифии (в широком смысле слова) на Прибалтику, и способствовала отождествлению скандинавских и финских народов этого региона с гипербореями.
122 Mart. Cap. VI, 664.
123 Юты — действительно, наиболее южное из датских племен.
124 В данном случае Адама можно понять так, будто вильцы и лютичи — хотя и соседние, но разные племена; однако в II, 22 (фрагмент 2) он их совершенно справедливо отождествляет.
125 Это описание является парафразом уже сделанного выше описания Славянин (см. фрагмент 2: II, 21 и соответствующие схолии).
126 Южная оконечность Скандинавского полуострова, принадлежавшая тогда Дании.
127 См. примеч. 2.
128 См. примеч. 153.
129 Wizzi, здесь упомянутые в списке племен, обитающих между «землей женщин» и Русью, позднее (IV, 19) включены в контекст традиционной сказочной этнической номенклатуры, которой средневековые географы уснащали далекие окраины экумены. Чаще всего в Wizzi усматривают западнофинский народ, известный уже летописям под названием др.-русск. весь. Вместе с тем ниже, в главе IV, 19, Адам отождествляет Wizzi с Albani (см. примеч. 156), т.е., исходя из содержащейся уже в позднеантичных памятниках народной этимологии имени Albani от лат. albus «белый», читает Wizzi как д.-в.-н. wîzzun «белые» (с заменой древневерхненемецкого окончания именительного падежа множ. числа -ип на соответствующее латинское). Это значит, что в термине Wizzi можно и не искать никакого реального этнического наполнения, а считать его просто калькой с Albani. Впрочем, обе эти возможности вовсе не исключают друг друга. Толкование самоназвания веси — финск. vepsa (естественно, в скандинавоязычной передаче) как д.-в.-н. wizzun «белые» могло только облегчить Адаму последовательно проведенную им локализацию альбанов на севере Восточной Европы — так же как, возможно, народная этимология финского этникона kainuu в смысле герм. *диёп- «женщина» облегчила ему перенесение на север античных амазонок. Тем самым двойное отождествление традиционно-литературной пары амазонки — альбаны с реальными народами Севера квенами и весью-вепсами должно было, благодаря такому двойному этимологизированию, выглядеть в глазах средневекового автора весьма убедительно.
130 Один из этниконов-гапаксов Адама, обычно сопоставляемый с поволжско-финской мерей «Повести временных лет», современными мари.
131 Наряду со следующим Scuti, самый загадочный этноним в списке народов в II, 14. До сих пор не существует сколько-нибудь приемлемой его интерпретации. Если считать, что список отражает этническую реальность, то при локализации отдельных его составляющих надо исходить из общей географической картины, возникающей на основе более или менее надежных идентификаций: Wizzi = весь, Mirri = меря, Turci = степняки к югу от Руси. В таком случае Lami Адама позволительно искать где-то среди (финских?) племен Нижней или Средней Оки, так что выглядит вполне вероятной этимологическая (не обязательно географическая!) связь с гидронимом Лама.
132 Идентификация этого названия столь же мало ясна, как и предыдущего. Соотнесение с др.-русск. чудь (общее название западнофинских народов на южном берегу Финского залива) не имеет никаких лингвистических опор и подкреплена только локализацией соседних Turci в районе финского города Турку, что маловероятно (см. следующее примеч.). Попытка интерпретировать Scuti как аллограф Scythae «скифы» не убеждает по формальным причинам: этноним «скифы» всегда пишется Адамом через у или i. О возможном фактическом местонахождении Scuti см. предыдущее примеч.
133 Название Turci встречается в хронике Адама дважды: в комментируемом фрагменте и чуть ниже, в схолии 122, причем в обоих случаях Turci названы соседями Руси. Довольно популярно мнение, что речь идет о финских обитателях города Турку или его окрестностей. Однако локализация Turci на юге Финляндии слишком очевидно противоречит смыслу схолии 122, где под Turci подразумеваются, без сомнения, какие-то степняки, коль скоро они ведут кочевую жизнь на повозках. Природа географических представлений Адама о Восточной Европе, в основе которых лежало принципиальное отождествление Балтики и Меотиды, позволяет без натяжек объяснить, каким образом племена из глубины континента оказались в «Хронике» приближены к побережью Балтийского моря. К какой этно-языковой традиции примыкает в таком случае информация бременского схоластика? Скандинавской традиции известен этноним Tyrkir в составе так называемой «ученой праистории» северных народов, но эта последняя складывается достаточно поздно, только в первой половине XIII в. Коль скоро в «Хронике» отложились сведения о плаваниях по речным путям Восточной Европы «вплоть до Греции» и коль скоро, далее, к таковым позволительно отнести и список народов в IV, 14, то не видно препятствий для предположения, что в Turci опосредованно могла найти отражение и древнерусская этнонимическая номенклатура, в частности — название летописных торков. К 1050-1060-м гг. относится активная военная деятельность древнерусских князей по замирению торков, так что их имя как раз в тот период, когда Адам работал над «Хроникой», могло быть актуальным в устах скандинавов, бывавших на Руси.
134 Ввиду неоднозначности у Адама термина «Греция» (см. примеч. 18), в этом пути по суше из Швеции в «Грецию» можно усматривать как интерпретацию хронистом сведений о плавании по восточноевропейским рекам (раз не по морю — значит, по суше), так и указание на какие-то сухопутные маршруты из Швеции на Русь — впрочем, вряд ли актуальные в середине XI в.
135 Здесь в тексте «Хроники» — сбой, и название седьмого острова утрачено.
136 Остров Holmus (< др.-сканд. holmr «остров») упомянут в «Хронике» еще однажды (IV, 8). Едва ли это Борнхольм, как иногда думают. Если учесть, что одна из торговых метрополий средневековой Балтики — остров Готланд — у Адама не названа, то именно ее можно было бы усматривать под названием, которое явно является плодом некоторого недоразумения. Во всяком случае «суда, которые по обыкновению отправляются в Грецию», были бы вполне у места на Готланде, торговые связи которого с Русью в XI в. — вне сомнения и были интенсивны, так что на рубеже XI-XII вв. в Новгороде даже возникает Готский двор — торговое подворье готландских купцов.
137 Территория балтского народа куршей (корси «Повести временных лет») между побережьем Балтики и юго-западным берегом Рижского залива. Почему хронист считает ее островом? Аналогичное убеждение он высказывает и относительно Эстланда (IV, 17), Самбии-Пруссии (IV, 18), а также, иной раз, даже относительно не в пример лучше ему известной Швеции (I, 26). Этому факту можно найти двоякое объяснение. Во-первых, в нем логично видеть отражение распространенного с античных времен (Помпоний Мела, Плиний) представления, будто край вселенной состоит из массы прилежащих к материку островов. Во-вторых, и для ветхозаветных авторов выражение «острова» значило примерно то же, что для античных — места на краю земли. Библеизм Адама в данном случае мог быть спровоцирован его источником — Римбертовым «Житием св. Ансгара», в котором прямо использована цитата из пророка Исаии: «Слушайте меня, острова» (Ис. 49, 1), и добавлено: «ибо почти вся та страна (Швеция) состоит из островов» (Rimb. Vita Ansk. 25. P. 55). Таким образом, мы снова сталкиваемся с двусмысленностями в терминологии Адама, которые порождаются проекциями книжной традиции на этно-географическую реальность. При этом хронист не замечает или не придает значения возникающим противоречиям — например, с собственным свидетельством, что из Швеции в «Грецию» можно попасть по суше (примеч. 134).
138 Невнятность перевода передает особенность оригинала.
139 Слова «одеты в монашеские одежды» есть только в списках групп В и С. Возникает вопрос, скрывается ли за этим добавлением хрониста новая реальная информация или оно является просто народноэтимологическим раскрытием содержания термина «некромант»? В списках А последний имеет характерную фому nigromantici, что любивший этимологизировать Адам вполне мог возвести к лат. niger «черный» и mantellum «одеяние, преимущественно монашеское» (или подобному).
140 См. примеч. 25.
141 Rimb. Vita Ansk. 30. P. 60-63, где речь идет о датской, а затем шведской военной экспедиции против куршей ок. 852 г.
142 Свена II Эстридсена.
143 Хороним «Эстланд» (Eistlcmd) является прочной и древней составной частью скандинавской географической традиции. Об Эстланде как об «острове» см. примеч. 137.
144 См. примеч. 153.
145 См. примеч. 28.
146 См. примеч. 29.
147 См. примеч. 9.
148 Епископ пражский св. Адальберт-Войтех, принявший мученическую кончину во время миссии к пруссам в 997 г. См. также примеч. 44.
149 Непонятное место; переводим поэтому буквально (cerulei < сеrа «воск»), хотя трудно понять, как можно быть одновременно «краснолицыми» и «воскового цвета». В словоупотреблении Адама ceruleus обозначает, кажется, оттенок зеленого цвета, как то можно предполагать на основании IV, 37: в Гренландии «люди воскового цвета — от моря, почему и получила название страна».
150 Схолия относится к числу написанных самим хронистом.
151 Цитата сверстана из разных строк одной песни: Ноr. III, 24, v. 9-11, 14, 21-22, 24.
152 См. примеч. 133.
153 Античная традиция помещает амазонок, как правило, на северо-востоке Малой Азии, на реке Термодонте. Локализация амазонок на Севере свойственна не только Адаму, но и ряду других средневековых авторов: Павлу Диакону, Ибрахиму Ибн Йак’убу, ал-Идриси и др., причем последний располагает «острова амазонок» совершенно согласно с Адамом близ Эстланда. В становлении такого отличия от авторитетов античности могла сыграть свою роль народная этимология (на основе герм. *quen- «женщина») финского этнонима kainuu, kainu(laiset), который обозначал в расширительном смысле все население Финляндии, а в узком смысле — финнов северной оконечности Ботнического залива.
154 Из античных прекрасных дев-воительниц в средневековье амазонки превратились в представительниц длинного ряда различных монстров, обитающих на краю вселенной — вроде гиппоподов («коненогих»), кинокефалов и проч.
155 Кинокефалы (греч. κυνοκεφαλοι «псоглавцы») — сказочный народ, который античная традиция помещает в Эфиопии. На востоке Прибалтики они оказались вследствие перемещения под пером Адама на север Восточной Европы всего устойчивого комплекса «амазонки — альбаны — собаки». Интересно, что эта искусственная локализация параллельна достаточно раннему северному преданию о некоем народе Hundingjar и стране Hundland (др.-сканд. hundr «собака»), который располагался в том числе и на юге Балтики.
156 Аланы — ираноязычный народ, населявший в I тыс. н.э. более или менее обширные пространства степей в- северу от Кавказа и Черного моря, предки современных осетин. В средневековой географической традиции Алания — одна из трех частей, на которые делится Скифия, и простирается от Дуная до Меотиды. Ал(ь)баны — население так называемой Кавказской Албании, области на юго-западном побережье Каспия. Согласно античному представлению, заимствованному и средневековьем, альбаны — соседи амазонок; очевидно, следуя этой традиции, их помещает рядом с «землей женщин» и Адам. Но почему он идентифицирует альбанов как аланов, непонятно. Ни в западноевропейской, ни в скандинавской географической традиции как таковой подобного отождествления нет. О виссах = альбанах см. примеч. 129.
157 Амброны — кельтское племя, принимавшее участие в так называемой «кимврской войне» против Рима в I в. до н.э.; в переносном смысле с позднеантичной эпохи — «злодей».
158 См. примеч. 26.
159 Кого Адам имеет в виду под именем Husi, выяснить до сих пор не удалось. Это чтение содержится в списках группы А, на которые ориентируется текст в издании Б. Шмайдлера; в В, С находим столь же непонятное Busi. Прилагаемый к ним эпитет macrobii (< греч. μακρóβιοι «долгоживущие») в античной традиции представлен в качестве самостоятельного этнонима — названия сказочного народа в Эфиопии или Индии.
160 Антропофаги, или андрофаги (греч. àνθρωποφáγοι, àνδροφáγοι «человекоядцы, людоеды») — один из скифских народов в описании Геродота, располагавшийся к северу от собственно Скифии; вошел в античную географическую традицию, которая помещала его то в Скифии, то в Эфиопии.
161 Включенная непосредственно в текст схолия 116 (см. выше); см. примеч. 104.
162 Выражение «Гетская пустыня» заимствовано Адамом из Verg. Georg. III, v. 461; это место из «Георгик» Вергилия он прямо цитирует ниже (IV, 23, schol. 134).
163 См. примеч. 106.
164 См. примеч. 103.
165 «Невтры» — это, очевидно, невры (искажение под влиянием народной этимологии: < лат. neutri «ни те, ни другие»), со времен Геродота помещаемые к северу от собственно Скифии.
166 Этот список народов представляет собой не более, чем ученую компиляцию Марциана Капеллы, цитата из которого продолжена в схолии 125. Геты — фракийский народ в низовьях Дуная. Даки — фракийский народ, близко родственный гетам и их западный сосед. Сарматы — иранские кочевники причерноморских степей; в позднеримское время Сарматией называлась чаще всего часть Европы к востоку от Вислы (как границы «Германии») и Дакии. Об аланах см. примеч. 156; о «невтрах» — предыдущее примеч. Гелоны — народ, упоминаемый на территории Скифии еще Геродотом. Об антропофагах см. примеч. 160. Трогодитами (в народноэтимологическом переосмыслении — «троглодитами» — < греч. τρωγλη «пещера, нора», т.е. «пещерными жителями») античная географическая литература собирательно именовала примитивные народы независимо от локализации (от Африки до Скифии).
167 Гамбургско-бременский архиепископ Адальберт.
168 Имеется в виду, конечно, Сигтуна, располагавшаяся рядом с древней Биркой (см. примеч. 2), которая к середине XI в. уже была заброшена.
169 Выражение Адама «напротив города славян» может вызвать впечатление, что хронист имел перед глазами какую-то карту. Однако представление о расположении Бирки и Волина-Юмны друг напротив друга могло сложиться также из соображения, что плавание от устья Одера в Бирку происходило практически прямо на север; учитывая твердое убеждение хрониста, что Балтийское море тянется в широтном направлении с запада на восток (IV, 10; 25), отсюда недалеко до вывода, что это плавание должно было происходить в направлении, перпендикулярном обоим побережьям.
170 См. примеч. 173.
171 Все три нижеследующие схолии из текстологических соображений следует признать принадлежащими самому Адаму.
172 См. примеч. 166. Амаксобии, или гамаксобии (от греч. àμαξóβιοι «кибиткоживущие»)— в античной географической традиции кочевой народ Скифии, проводящий жизнь на повозках. Аримаспы — мифический народ на крайнем северо-востоке Скифии, живущий в постоянном мраке. Агафирсы — фракийский народ по реке Мурешу (Марошу) в современной Трансильвании.
173 Расстояние от Бирки до восточной оконечности Финского залива (ок. 700 км) и до южной оконечности Скандинавского полуострова (в предположении каботажного плавания) действительно примерно равны. Продолжительность плавания в пять дней соответствует расчетным цифрам 150 ± 25 км в день. Адам не приводит данных о длительности плавания от Бирки до Волина-Юмны, который, в его представлении, лежит «напротив», но само возникновение такого представления, как можно думать, связано с наличием у хрониста сведений о подобного рода плаваниях (см. примеч. 169). Если принять во внимание, что расстояние от устья Одера до озера Меларен примерно равно расстоянию от Меларена до Сконе, то справедливость мнения о равноудаленно-сти Бирки от Сконе, Волина и Руси налицо. Правда, эта картина противоречит словам Эйнхарда, которые приводит Адам (II, 19), будто ширина Балтийского моря нигде не превышает ста миль. Интересно, что при повторном цитировании Эйнхарда в IV-й книге хронист эти слова опускает.
174 Св. Ансгар — первый архиепископ гамбургский. О миссионерской поездке Ансгара в Бирку Адам рассказывает в начале своей «Хроники» (I, 27).
175 Гамбургско-бременский архиепископ Унни умер во время миссионерской поездки в Бирку (I, 72).
176 Рифейскими горами античная географическая традиция именовала полулегендарные горы крайнего северо-востока Европы, где помещала истоки Танаиса-Дона.
177 Перечисленные животные названы все в описании охоты в Германии у Солина (Solin. 20, 4—7).
178 О соотношении топонимов «Славяния» и «Русь» у Адама см. примеч. 11.