В древности, задолго до н.э., территория Центральной Европы была населена племенами, различными по стадиальности своего доиндоевропейского культурного развития и различными типологически по степени диференциации своего этнографического становления (этногенеза).
К концу I тысячелетия до н.э. на территории Чехии, Моравии и Словакии уже сложились, по-видимому, известные культурные центры, более или менее дифференцировавшиеся этнографически в эмбрионально-зародышевые группы будущих национальностей. Эти группы, совершенно естественно, и выступают, прежде всего, в исторических источниках, греческих и римских, под тем или иным определённым племенным наименованием: сначала кельтов, потом германцев и, наконец, значительно позже — славян. Однако, называя ту или иную группу населения кельтами или германцами, источники очень часто употребляют эти племенные наименования не в узко этнографическом, а прежде всего в организационно-политическом смысле, т.е. как наименования целого комплекса племён или союза племён различной культурной стадиальности и различных типологически по своему этногенезу, вроде уже известных нам наименований — скифы, сарматы, готы, гунны и т.п. Эти наименования, какого бы они происхождения ни были, на чем мы сейчас истанавливаться не будем, вначале означали, в действительности, чаще всего не народ, не племя, как этнографическую группу, но даже гораздо более узкую группу, нежели само племенное образование. Они были, прежде всего, наименованием только организующего, ведущего, центра — гегемона того или иного племенного образования, сплачивавшего затем под своим именем в племенное объединение и в союз племён целый ряд территориально смежных, не только культурно-родственных, но и культурно разнородных вначале племенных образований. Поэтому, если древнейшим, исторически засвидетельствованным, начиная с половины II столетия до н.э., народом на территории нынешней Чехии были бойи, которых источники (Посейдоний из Апамен, 123-45 гг. до н.э., и на основании его затем Страбон, 63 г. до н.э. — 19 г. н.э.) называют кельтами, то этu не значит, что вся территория Чехии в это время была заселена именно и только кельтами. Наряду с кельтами-бойями и одновременно с ними здесь же сидели и другие племена, но кельтское племя бойев в это время играло, очевидно, ведущую, объединяющую роль в ряду целой группы племён, возглавляя собою, вероятно, целый союз племён, имена которых остались нам неизвестными: их покрывало имя организующего племенного центра. Поэтому, когда по показанию Страбона, на территорию Чехии вторглись кимвры, они были разбиты именно бойями в 114 г. до н.э. И ушли частью к Дунаю, частью к скордискам на р. Саву. По показаниям источников, бойи занимали не только территорию Чехии, но также и территорию древней Паннонии и представляли собою самое мощное кельтское племя.
В северных районах Моравии и прилегающих к ним районах Силезии Тациту было известно кельтское племя — котины, игравшее здесь, очевидно, ту же политическую роль, какую на территории Чехии играли бойи.
На востоке, по р. Тиссе, паннонские бойи граничили с владениями даков. Около 63-60 гг. до н.э. знаменитый вождь даков Буривиста разбил паннонских бойев и разорил дотла их страну, в связи с чем районы Потисья, населённые некогда бояйми, получили имя «Бойской пустыни». Что же касается чешских бойев, то последней хронологической гранью их пребывания на территории Чехии считается обыкновенно середина I столетия до н.э.
В 9 и 8 году на территорию Чехии вторгаются с Полабья под натиском римлян маркоманны, или маркманны, одно из германских племён обширного племенного союза свевов. В Моравию в эти же время вторгаются германцы квады. Во главе вторгшихся на территорию Чехо-Моравии германских племён стоял некто Маробуд, характеризуемый в источниках, как муж «выдающегося роста, смелой мысли, варвар больше по роду, чем по разуму». Ему удаётся вскоре объединить под своею властью целый ряд как ближних, так и дальних племён и образовать мощный союз племён, имевший своею целью борьбу с Римом.
Долго ли маркоманны и квады оставались на территории Чехо-Моравии — вопрос остаётся открытым; чешские историки расходятся в своих мнениях по этому вопросу. Так, например, Новотны не только отводит им довольно длительный период господства в Чехо-Моравии, чуть ли не до конца IV и начала V в., когда на ту же территорию на короткое время вторгаются ланго6арды, но и считает Чехо-Моравию именно основною, исходною базой, на которой, начиная со второй половины II в. н.э., развертываются крупнейшие операции известной Маркоманнской войны германских племён с римлянами, закончившейся только во второй половине IV в. Решительно иначе по этому вопросу высказывается проф. Л. Нидерле, который полагает, что пребывание маркоманнов и квадов на территории Чехо-Моравии длилось всего только каких-нибудь 30 лет или несколько больше и что местом концентрации их поселения и их сил были обширные пространства Подунавья, между реками Моравою и Цусом, куда они были водворены Aвгустом в 21 году.
Старая буржуазная наука в своих объяснениях происхождения отдельных славянских народов, как известно, исходит обыкновенно из теоретически предполагаемой славянской прародины в Прикарпатье. Отсюда она выводит и всех западных славян, в том числе и современных чехов и словаков, ведя их от Вислы через Одер или Одру в Чехию и в Моравию, а через Западные Карпаты — в Венгрию. Когда чехи и словаки появились из своей фантастической прародины на свою подлинную родину, для индоевропеиста Нидерле неизвестно. Во всяком случае, в VI в., утверждает он, славяне уже сидели на Эль6е. К этому же, стало быть, времени можно считать законченным и процесс водворения славянских племён на территорию Чехо-Моравии и Словакии.
Наша точка зрения исключает какую бы то ни было необходимость при6егать в данном случае к теории прародины и вести чехословаков на их настоящую родину откуда-то со стороны. Как и все прочие народы центральной Европы, за исключением позднейших, заведомых выходцев с востока, какими являются, например, гунны или и авары, славянские племена Чехо-Моравии и Словакии сложились в длительном процессе племенных скрещений, уходящем своими корнями в далёкое дославянское доисторическое время, на той же территории, которую они исторически занимают и в настоящее время. 0б этом говорит и разнообразие диалектов Чехии, распадающихся на три основные группы: юго-западную, среднюю и северо-восточную; то же в Моравии и Словакии; о том же говорят и данные археологических раскопок, вскрывающие ярко бросающуюся в глаза разницу культур между северными и южными чехами в языческую эпоху и т.п.
Исторические данные о племенном составе чешского народа в древности восходят только к Х в. В начале ХII в. их дополняет чешский летописец Козьма Пражский (1039-1125).
Более крупными чешскими племенами, согласно показаниям источников, были лучане — в северо-западном углу чехословацкой территории на р. Огре; чехи — в центре страны; зличане — ближайшие соседи чехов с востока, и, наконец, хорваты — в северо-восточном углу чешской территории. К более мелким родовым и племенным организациям принадлежали: поселение Тугост — в юго-западной части чешской территории; седличане с городом Седлце у нынешнего города Карловы Вары; литомерицы — у устья Огры при впадении её в Лабу (Эльбу); дечане — на Лабе, на северной окраине чешской территории; лемузы — рядом с дечанами на левом побережье Лабы; пшоване — рядом с лемузами на правом побережье Лабы; дудлебы — в южной части чешской территории (ср. «дулебы» киевского летописца).
Среди названных чешских племён самым значительным, наиболее сильным и наиболее выдающимся были чехи.
Этому именно племени принадлежит инициатива объединения не только родственных чешских, но также и моравских и силезских племён в единый чешский народ, они-то и создали знаменитый политический и культурный центр в Праге. Имя этого города выступает в источниках только с Х в., чаще в верхне-немецкой форме Брага, но богатейшие археологические находки в окрестностях Праги свидетельствуют о том, что город этот существовал гораздо ранее Х в., с древнейших времён заселения его территории.
Уже в VII в., как предполагают чешские историки (Новотны, Нидерле), чешское племя со своим центром Прагой явилось исходным пунктом освобождения в 623 г. вождём Само чешских и словакских славян от аварского, а вскоре после этого и от немецкого ига и объединения их в самое крупное тогда славянское государство.
Хотя объединение группы родственных племён в единый чешский народ восходит, по-видимому, ко времени позднее Х в., тем не менее уже с конца VIII в. в латинских источниках выступает коллективное имя Boemi, Bohemi и т.п. в значении объединённого народа, в состав которого входил ряд отдельных племён, продолжавших управляться своими племенными вождями (duces). Термином Bohemi иностранцы, соседи чешского народа, обозначали в это время не какое-либо отдельное племя, но союз родственных племён и называли этим именем чешских славян не только в тех случаях, когда речь шла о внутри племенных отношениях в стране, но и когда речь шла об этом народе и за её пределами.
Что касается племенного названия чех, то это имя впервые исторически засвидетельствовано только с половины Х в., в известной легенде о св. Вацлаве (Вячеславе): Чеси, — Воротислав князь в Чехах, — Вячеслав князь чеськи, — чех. Киевский летописец постоянно употребляет только — Чехи, чешская земля; позже, в памятниках ХII- XIV в., встречается форма Чахы, Чяхы.
Значение термина чех неясно, несмотря на многочисленные попытки его истолкования. Так например, добровекий производил его от основы *cet-, *cit- (ср. чешск. pociti, pocatek — начать, почать, начало) и переводил термин чех как «идущий первым», а слезане — это следующие за ним следом; Юнгман видел в нём сокращение имени Чеслав; Шафарик видел в термине чех апеллятивную форму от глагола caju — сасh — cесh. Позднейшие учёные производили имя чех от celedin — родич (Гошек); другие толковали его как «человек», чехи — «люди» (Сутнар); Ягич, как и Юнгман, видел в нём сокращённое имя Ceslav, Caslav (вм. Cestislav); Миккола объяснял термин чехи из ceta — отряд и т.п. Вряд ли, однако, какое-либо из этих объяснений может быть признано удовлетворительным. Ближе к истине стоят, по-видимому, те из толкователей имени чех, которые видят в нём значение «муж», «человек», «люди», «народ»; таково, обыкновенно, по общему правилу этнографических древностей (палеоэтнография и палеолингвистика), значение древнейших племенных наименований.
* * *
В Моравии известны в древности два больших племенных образования: ганаки и словаки. Область ганаков сейчас известна под именем Ляхи, но в этнографическом и историческом отношениях ганаки не только принадлежат к чешскому народу, хотя язык их и обилен полонизмами, но представляют собою исторически основное ядро моравского народа. Что касается словаков, то предполагают, что в древности граница распространения этого народа шла гораздо далее на юг, чем в настоящее время, и смыкалась здесь с границею южных славян, словенцев и болгар. Северною границей словаков в древности были Карпатские и Судетские горы. Кроме того, есть основание предполагать, что предки словаков в IX в. заняли частично и территорию древней Паннонии, которая была известна тоже под именем Моравы.
Объединение мелких моравских племён в союз племён и в единый моравский народ — мораване — произошло ранее объединения чешских племён и имело своим центром реку Мораву с её притоками. На Мораве же в IX в. вырос и древнейший политический и культурный центр моравского народа Градище (Велеград). Имя народа мораване, как общее имя, означавшее все население, сидевшее по обоим берегам Моравы, становится известным в истории с начала IX столетия, когда мора-пане сплочёнными силами ведут борьбу как против немцев, так и против чехов. В 822 г. на Франкфуртском съезде среди делегатов наиболее крупных славянских народов присутствуют также и «legati Marvanorum».
В наиболее ранних источниках мораване выступают под именами, производимыми от немецкого Маrаhа, Маrch (из Marg): Маrgi, Margenses, Маrаhа, Маrаhi, Marahenses, Marahabitae, Маrhаrii, Merhani и Маri; поэже под именем, производным от славянских Морава, мораване, как то: Maravi, Маrаbi, Моrаvi, Morava, Maravia, Moravia, Marvani, Marevini, Maravoni, Maravenses, а у арабского писателя Масуди — Marava.
Начиная с ХI в. обычна в употреблении только форма Моrаviа и Moravi. Происхождение термина надо связывать с наименованием реки Моравы.
Что касается племенного термина словак (мн.ч. словаки, женск.р. словенка, прилагат. словенский), которым называется группа племён на восток от Моравы, то обычно видят в нём пережиточно сохранившееся древнее название славянского народа — словене, как оно же удержалось в имени южно-славянского народа словенцы, а также в названии племени русских ильменских славян — словене.