В год 6691 (1183) месяца февраля в двадцать третий день, в первую неделю поста, пришли воевать на Русь к Дмитрову измаилтяне безбожные половцы с окаянным Кончаком и с Глебом Тириевичем, но Божьим заступничеством вреда не причинили. Князь же Святослав Всеволодич сговорился со сватом своим Рюриком и пошел против половцев. И остановились у села Ольжичи, ожидая Ярослава, который шел из Чернигова. Встретил их Ярослав и сказал: «Ныне, братья, не ходите, но условимся о времени, и если Бог даст, пойдем на них летом». Святослав же и Рюрик, послушавшись его, возвратились. Святослав послал полем сыновей своих с полками своими к Игорю, велев ему ехать вместо себя, а Рюрик послал со своими полками Владимира Глебовича. А Владимир Глебович послал к Игорю, прося разрешения выступить впереди его полков, ибо князья русские обещали ему, что пойдет впереди. Но Игорь не согласился на это. Владимир разгневался и возвратился. И идя оттуда, напал на города северские и захватил большую добычу. Игорь же повернул назад киевские полки и поставил над ними Олега и своего племянника Святослава, чтобы довели они войско без потерь, а сам поехал, взяв с собой брата своего Всеволода и Всеволода Святославича1, и Андрея с Романом, и некоторое число воинов из черных клобуков с Кулдюрем и с Кунтувдеем. И пришли они к реке Хирие. И было той ночью тепло, шел сильный дождь, и поднялась вода, и не нашли брода, а половцы, которые успели переправиться со своими вежами — спаслись, а какие не переправились, тех полонили. Говорили, что во время этой рати немало вежей, и коней, и скота утонуло в Хирие, когда бежали от руси. < … >.
В тот же год Бог побудил Святослава, князя Киевского, и великого князя Рюрика Ростиславича пойти на половцев. И послали они к соседним князьям, и присоединились к ним Мстислав и Глеб Святославичи, и Владимир Глебович из Переяславля, Всеволод Ярославич из Лучска с братом Мстиславом, Мстислав Романович, Изяслав Давыдович и Мстислав Городенский, Ярослав, князь Пинский, с братом Глебом, и из Галича от Ярослава пришла помощь, а свои братья не пришли, говоря: «Далеко нам идти к низовьям Днепра, не можем свою землю без защиты оставить, но если пойдешь через Переяславль, то присоединимся к тебе на Суле». Святослав же, рассердившись на своих братьев, поспешил в путь, ведомый Божьим промыслом; потому-то старшие его сыновья и не поспели из Черниговщины2. Идя вдоль Днепра, достиг места, которое зовется Инжир-брод, и тут перешел на чужой берег Днепра и пять дней искал половцев. Тогда отрядил младших князей вперед полков своих; отрядил Владимира Переяславского, и Глеба, и Мстислава, сына своего3, и Мстислава Романовича, и Глеба Юрьевича, князя Дубровицкого, и Мстислава Владимировича. И берендеев было с ним две тысячи сто. Половцы же, увидев смело идущие на них полки Владимира, побежали, гонимые гневом Божьим и Святой Богородицы. Русские гнались за ними, но не догнав, возвратились и встали в месте, называемом Орель, которое на Руси зовется Угол.
Половецкий же князь Кобяк, полагая, что это и есть все русское войско, возвратился и стал преследовать русь. Когда половцы догнали русские полки, началась перестрелка через реку и хотели отогнать друг друга, и так продолжалось немалое время. Узнав об этом, Святослав и Рюрик послали им на помощь большую рать, а сами, поспешая, пошли за ними. Когда половцы увидели пришедшие на помощь полки, то решили, что это Святослав и Рюрик, и тотчас ускакали. Русские, утвердившись Божьей помощью, начали сечь половцев и брать в плен. Так явил Господь милость свою христианам, и в тот день Бог возвеличил Святослава и Рюрика за веру их.
И взяли в плен Кобяка Карлыевича с двумя его сыновьями, Изая Билюковича, и Товлыя с сыном, и брата его Бокмиша, Осалука, Барака, Тарха, Данила и Содвака Кулобичского. Взяли Корязя Калотановича и тут же убили его и Тарсука, а прочих — без счета. Даровал Бог победу эту месяца июля в тридцатый день, в понедельник, в день памяти святого Ивана Воиника. А великий князь Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич, прияв от Бога победу над погаными, возвратились домой со славой и с честью великой.
В тот же год Игорь Святославич, услышав, что Святослав пошел на половцев, призвал к себе брата своего Всеволода, и племянника Святослава, и сына своего Владимира и обратился к братии своей и ко всей дружине: «Половцы ополчились против русских князей, а мы в отсутствие их нападем на их вежи». И когда перешли Мерлу, встретились с половцами, ибо ехал Обовлы Костукович с четырьмястами воинами воевать на Русь. И тотчас поскакали им навстречу. Половцы же, Божьим повелением бежали, а русь погналась за ними, и победила их, и возвратилась восвояси.
В это же время Владимир Ярославич Галицкий, шурин Игоря, жил у Игоря, ибо был изгнан отцом своим из Галича. Тот Владимир прежде всего отправился во Владимир к Роману, но Роман, убоясь отца его, не дозволил поселиться у себя. Оттуда ушел к Ингварю в Дорогобуж, но и тот, убоясь отца его, не принял Владимира. И оттуда поехал к Святополку в Туров, и тот также не пустил его, и Давыд в Смоленске его не пустил, и ушат Владимир Галицкий в Суздаль к Всеволоду, дяде своему. Но и там не обрел покоя и пришел к зятю своему Игорю Святославичу в Путивль. Тот же встретил его с любовью и великими почестями и два года держал у себя, а на третий год помирил его с отцом и послал с ним сына своего Святослава, зятя Рюрикова. < … >
В год 6692 (1185). Пошел окаянный и безбожный и треклятый Кончак со множеством половцев на Русь, желая захватить и пожечь огнем города русские, ибо был у него некий басурманин, который стрелял живым огнем. Были у них такие луки-самострелы, что и пятьдесят мужей едва могли натянуть их. Но всемилостивый Господь Бог гордым противится и козни их разрушает. Кончак же, придя, стал на Хороле и послал к Ярославу Всеволодовичу, коварно предлагая ему замириться. Ярослав же, не подозревая обмана, направил к половцам мужа своего Ольстина Олексича. А Святослав Всеволодович послал к Ярославу, говоря: «Брат, не верь им и своего мужа не посылай, а я пойду против них». Святослав же Всеволодович и Рюрик Ростиславич со всеми своими полками сразу же вышли против половцев. Рюрик и Святослав отрядили Владимира Глебовича и Мстислава Романовича, а сами Рюрик и Святослав пошли следом. По пути встретились им купцы, шедшие из Половецкой земли, и сказали, что половцы стоят на Хороле. Святослав и Рюрик, услышав об этом, обрадовались и пошли туда. А Владимир и Мстислав, узнав о том, пришли на указанное купцами место. Но когда пришли туда, где стояли половцы, то не увидели никого, ибо половцы перешли на другое место возле Хорола. Передовой же полк, переправившись через Хорол, поднялся на Шеломя, чтобы узреть их. Кончак же стоял внизу. И ехавшие по Шеломени разминулись с ним, а другие заметили и напали на него. Кончак же, увидев это, бежал на ту сторону дороги, а наложницу его взяли и того басурманина захватили, у которого был живой огонь. И доставили его к Святославу с его машиной, прочих же воинов кого перебили, а кого полонили, захватив множество коней и оружия.
В год 6691 (1185). Даровал Господь избавление — дал победу князьям русским Святославу Всеволодовичу и великому князю Рюрику Ростиславичу, месяца марта в первый день. Узнав, что Кончак бежал, послали за ним Кунтугдыя с шестью тысячами воинов. Но тот не смог догнать, ибо помешала распутица за Хоролом. Святослав же и великий князь Рюрик одержали победу молитвами святых мучеников Бориса и Глеба и пошли каждый восвояси, славя Бога во Троице — Отца, и Сына, и Святого Духа.
Князь же Ярослав Черниговский не пошел с братом своим Святославом, сказав: «Я послал к половцам мужа своего Ольстина Олексича, и потому пойти не могу». И тем оправдался перед своим братом Святославом. Игорь же сказал мужам Святославовым: «Не дай бог отказаться идти на поганых: они — наш общий враг!» Потом стал гадать Игорь с дружиной: каким бы путем поехать, чтобы перегнать полки Святослава. Сказала ему дружина: «Князь, не можешь ты лететь, как птица: в четверг приехал к тебе муж от Святослава, а если сам он вышел из Киева в воскресенье, то как ты сможешь догнать его?» Игорю не любы были слова дружины, хотел он ехать полем прямиком за Сулу. Но была такая непогода, что воины и днем не видели дороги. И потому не могли ехать за Святославом.
Той же весной князь Святослав послал Романа Нездиловича с берендеями на поганых половцев. С Божьей помощью захватили вежи половецкие, взяв много пленных и коней двадцать первого апреля, на самую Пасху.
В ту пору князь Святослав отправился по своим делам в землю вятичей, к Карачеву.
В то же время Игорь Святославич, внук Олегов, выступил из Новгорода4 месяца апреля в двадцать третий день, во вторник, позвав с собой брата Всеволода из Трубчевска, и Святослава Ольговича, племянника своего из Рыльска, и Владимира, сына своего, из Путивля. И у Ярослава попросил в помощь Ольстина Олексича, Прохорова внука, с ковуями черниговскими. И так шли они медленно, на раскормленных конях, собирая войско свое. Когда подходили они к реке Донцу в вечерний час, Игорь, взглянув на небо, увидел солнце, стоящее словно месяц. И сказал боярам своим и дружине своей: «Разумеете ли, что значит знамение сие?» Они же узрели и все головами поникли. И сказали: «Князь! Не к добру сие знамение!» Игорь же отвечал: «Братья и дружина! Тайны Божьей никто не ведает, а знамению творец Бог, как и всему миру своему. А что нам Бог даст — на благо ли, на беду — то и увидим».
И, сказав так, переправился через Донец, и пришел к Осколу, и ждал там два дня брата своего Всеволода, ибо тот шел иным путем из Курска. И оттуда пошли к Сальнице. Здесь приехали к ним их разведчики, которых посылали ловить языка, и сказали: «Встретились с ратными, ратники их во всем вооружении ездят, так что либо поезжайте без промедления, либо возвращайтесь домой: не наше сейчас время». Игорь же сказал братии своей: «Если мы без битвы возвратимся, то срам хуже смерти; но пусть будет, как Бог даст». И, так рассудив, ехали всю ночь.
Наутро же, в пятницу, в час обедни, встретились с полками половецкими, которые вежи свои отправили назад, а сами, собравшись от мала до велика, встали на противоположном берегу реки Сюурлий. А наши построили шесть полков: Игорев полк посередине, а по правую руку — полк брата его Всеволода, по левую — Святослава, племянника его, спереди полк Владимира, сына Игоря, и другой полк, Ярославов, — ковуи с Ольстином, а третий полк впереди всех — стрелки, собранные от всех князей. И так построили полки свои. И сказал Игорь братии своей: «Братья! Того мы и искали, так дерзнем же!» И двинулись на половцев, уповая на Бога. И когда приблизились к реке Сюурлию, то выехали из половецких полков стрелки и, пустив по стреле на русских, ускакали. Еще не успела русь переправиться через Сюурлий, как обратились в бегство даже те половецкие полки, которые стояли далеко за рекой.
Святослав же Ольгович, и Владимир Игоревич, и Ольстин с ковуями и стрелками бросились их преследовать, а Игорь и Всеволод двигались медленно, держа строй своих полков. Передовые русские избивали половцев и брали пленных. Половцы пробежали через вежи свои, а русские, достигнув веж, захватили полон. А другие с пленниками лишь ночью вернулись к своим полкам. И когда собрали всю добычу, обратился Игорь к братии своей и к мужам своим: «Это Бог силою своей даровал нам победу и честь, и славу. Но видим мы бесчисленные полки половецкие — а все ли половцы уже собрались? Так поедем же сейчас, ночью, а кто утром пустится нас преследовать, то не все догонят: лишь лучшие из половецких конников переправятся [через реку], а сами мы — как Бог даст». И сказал Святослав Ольгович дядьям своим: «Далеко гнался я за половцами, и кони мои изнемогли; если мне сейчас ехать, то отстану по дороге». И поддержал его Всеволод, и предложил заночевать здесь. И сказал Игорь: «Да не трудно, братья, догадаться, что и умрем здесь». И заночевали на том месте.
Когда же рассвело в субботу, то проступили полки половецкие, стоявшие, словно лес. И не знали князья русские, кому из них против кого ехать — так много было половцев. И сказал Игорь: «Ведаю, что собрали мы на себя всю землю Половецкую — Кончака, и Козу Бурновича, и Токсобича, и Колобича, и Етебича, и Тертробича». И тогда, посовещавшись, сошли с коней, решив, сражаясь, дойти до реки Донца, ибо говорили: «Если ускачем — спасемся сами, а простых людей оставим, а то будет грех перед Богом, коли уйдем, а их выдадим. Но либо умрем, либо все вместе живы будем». И сказав так, сошли с коней и двинулись с боем. Тогда Божьим попущением ранили Игоря в руку, и омертвела его левая рука. И была печаль великая в полку его: был у них воевода, а ранили его прежде других. И так ожесточенно сражались весь день до вечера, и многие были ранены и убиты в русских полках.
Настала субботняя ночь, но все еще шли они, сражаясь. На рассвете же в воскресенье вышли из повиновения и бежали ковуи. Игорь в то время сидел на коне, ибо ранен был, и поспешил к ним, желая возвратить их. Но заметив, что он слишком удалился от своих, сняв шлем, погнался вновь за бегущими, чтобы те узнали князя и вернулись. Но не возвратился никто, только Михалко Юрьевич, узнав князя, вернулся. А с ковуями из простых воинов да детей боярских немногие бежали, ведь все сражались в пешем строю, и среди них Всеволод, показавший немало мужества. Когда уже приблизился Игорь к своим полкам, перехватили его на расстоянии полета стрелы от полка его. И схваченный Игорь видел брата своего Всеволода, крепко бьющегося, и просил для себя смерти, чтобы не видеть гибели брата своего. Всеволод же так бился, что не успевал менять [ломавшегося] оружия. И сражались, обходя озеро.
И так в день святого воскресения навел на нас Господь гнев свой, вместо радости обрек нас на плач и вместо веселья — на горе на реке Каяле. Говорят, что воскликнул тогда Игорь: «Вспомнил я грехи свои перед Господом Богом моим, ибо немало кровопролития сотворил на земле христианской: как не пощадил я христиан, но взял на щит город Глебов у Переяславля. Тогда немало зла приняли безвинные христиане: разлучаемы были отцы от чад своих, брат от брата, друг от своего друга, и жены от мужей своих, и дочери от матерей своих, и подруга от подруги своей. И все порушено пленом и скорбью: живые мертвым завидовали, а мертвые радовались, что они, как святые мученики, огнем очистились. Старцев убивали, юношей ранили жестоко, мужей рассекали, женщин оскверняли. И все это сделал я, — воскликнул Игорь, — и недостоин я жить! А теперь вижу отмщение от Господа Бога моего: где ныне возлюбленный мой брат? где ныне брата моего сын? где мое чадо? где бояре мудрые? где мужи храбрые? где строй полков моих? Где кони и оружие драгоценное? Не всего ли этого лишился я? И связанного предал меня Господь в руки беззаконным. Воздал мне Господь за беззакония мои и за жестокость мою, и обрушились теперь грехи мои на голову мою. Истинен Господь, и праведен суд его. И не для меня участь живых. Ныне вижу, что другие принимают венец мученический, но почему я, один во всем повинный, не нашел смерти? Но, Владыка Господь Бог мой, не отринь меня навсегда, но какова воля твоя, Господи, такова и милость к нам, рабам твоим».
И как окончилась битва, и полки [половцев] разведены были, пошли каждый к своим вежам. Игоря же взял в плен муж именем Чилбук из Тарголовцев, а Всеволода, брата его, взял Роман Кзич, а Святослава Ольговича — Елдечук из Вобурцевичей, а Владимира — Копти из Улашевичей. Тогда же на поле битвы Кончак поручился за свата своего Игоря, ибо тот был ранен. И мало кто смог спастись по случайности, нельзя было убежать даже тем, кто бежал — словно стенами крепкими огорожены были полками половецкими. Из русских пятнадцать мужей убежало, ковуев и того меньше, а прочие в море утонули.
В то время великий князь Святослав Всеволодович шел в Карачев и собирал в Верхних землях воинов, намереваясь идти на половцев к Дону на все лето. Коща же возвращался Святослав, у Новгорода-Северского услышал о братьях своих, что пошли на половцев втайне от него, и было это ему не мило. Святослав шел на ладьях и пришел к Чернигову. Тогда и прибежал туда Беловод Просович и поведал Святославу о случившемся в земле Половецкой. Святослав, узнав об этом, вздохнул горестно, утер слезы и сказал: «0 дорогие мои братья, и сыновья, и мужи земли Русской! Дал мне Бог усмирить поганых, а вы, не сдержав юности, отворили ворота на Русскую землю. Да будет во всем воля Господня, но, как давеча досадовал я на Игоря, так ныне сокрушаюсь я по Игорю, брату моему».
После этого послал Святослав сына своего Олега и [сына своего] Владимира в Посемье, ибо слышал, что взбунтовались города Посемские, и была скорбь и туга лютая, какой никогда не бывало во всем Посемье, и в Новгороде-Северском, и по всей волости Черниговской; князья отняты, и дружина отнята, перебита, люди мечутся, как в ловушке, в городах мятежи, и не мило каждому ближнее свое, но многие с душами своими расстались, о князьях своих сокрушаясь5. Затем послал Святослав к Давыду в Смоленск, со словами: «Сговаривались мы идти на половцев на все лето на Дон, а теперь половцы победили Игоря, с братом его и сыном; приезжай же, брат, стеречь землю Русскую». Давыд же приплыл к ним по Днепру, пришли и другие на помощь, и встали у Треполя, а Ярослав, собрав полки, стоял в Чернигове.
Поганые же половцы, победив Игоря с братией, возгордились и собрали все племена свои на Русскую землю. И был у них спор; молвил Кончак: «Пойдем на киевскую сторону, где перебиты были братия наши и великий князь наш Боняк». А Кза промолвил: «Пойдем на Сейм, где остались их жены и дети: там уже собран нам готовый полон, возьмем города без опаски». И так разделились: Кончак пошел к Переяславлю, и окружил город, и бился там весь день. В Переяславле княжил тогда Владимир Глебович. Был он дерзок и крепок в бою. Выехал он из города и пошел на врагов с немногими из дерзнувших дружинников. И бился крепко, и окружило его множество половцев. Тогда оставшиеся, видя князя своего крепко бьющегося, ринулись из города и отбили князя своего, раненного тремя копьями. Тот славный Владимир, тяжко раненный, въехал в город свой и отер пот свой мужественный, за отчину пролитый. Владимир послал к Святославу, и к Рюрику, и к Давыду, говоря: «Половцы у меня, помогите же мне». Святослав же послал к Давыду, а Давыд стоял у Треполя со смолянами. Смоляне же собрали вече и так сказали: «Мы пошли на защиту Киева, и когда была бы там рать, то и бились бы, а другой рати искать не можем, и так уж изнемогли».
Святослав с Рюриком и иными помощниками, пошли по Днепру на половцев, Давыд же со своими смолянами ушел [в Смоленск]. Узнав об этом, половцы отступили от Переяславля. И, проходя мимо Римова, осадили его. Римовичи же затворились в городе и полезли на забрала. И тут, Божьим судом, обрушились две городницы с людьми. Тогда на ратников и на прочих горожан нашел страх. Которые горожане вышли из города и бились, и ушли по Римовскому болоту, те избежали плена, а кто остался в городе, те все взяты были. Владимир же вновь послал к Святославу Всеволодичу и к Рюрику Ростиславичу, призывая их на помощь. Но Святослав задержался, ожидая Давыда со смолянами. И так опоздали князья русские и половцев не догнали. Половцы же, взяв город Римов, отправились с полоном восвояси, а князья возвратились по домам, печалясь о сыне своем Владимире Глебовиче, смертельно раненном, и о христианах, попавших в плен к поганым.
Так Бог, казня нас за грехи наши, навел на нас поганых, не их жалуя, но нас казня и обращая к покаянию, дабы отреклись мы от злых своих дел. И казнит нас набегами поганых, чтобы мы, смирившись, опомнились и сошли со злого пути.
А другие половцы пошли по другой стороне к Путивлю. Гза с большим войском разорил окрестности и села пожег. Сожгли половцы и острог путивльский и вернулись восвояси.
Игорь же Святославич в то время был у половцев и говорил: «Не доблесть поганых сломила силу рабов твоих, Владыка Господь, а за дела мои повержен я по воле твоей. Готов я за злодеяния свои принять все, что назначишь, как уже и принял». Половцы же, робея перед ним, не чинили ему зла, но приставили к нему пятнадцать стражей из числа своих соплеменников и пять сыновей людей именитых, и всего их было двадцать, но не стеснили его: куда хотел, туда ездил, и с ястребом охотился, а своих слуг пятеро или шестеро с ним ездило. Сторожа его слушались и почитали, а если посылал он кого, то, не прекословя, исполняли волю его. И попа со святою службой призвал к себе из Руси, ибо не ведал Божьего промысла, но готовился долго еще там пробыть. Однако избавил его Господь за молитву христианскую, ибо многие печалились о нем и слезы проливали.
Когда же был он в земле Половецкой, то нашелся там некий муж, родом половец, именем Лавр6. И восприял он мысль благую и сказал Игорю: «Пойду с тобой в Русь». Игорь же сначала не верил ему, но лелеял по юности своей дерзкую мысль, задумав вместе со мужами своими бежать в Русь. И говорил: «Я славы ради не бросил дружину, и ныне бесславным путем не пойду». С Игорем были сын тысяцкого и конюший его, и те убеждали его, говоря: «Иди, князь, в землю Русскую, и если захочет Бог, — вызволит тебя». Но все не было случая, какого он ждал. Но как мы уже сказывали, должны были вернуться половцы от Переяславля, и сказали тут Игорю советчики его: «Носишь в себе мысль дерзкую и не угодную Господу: ты ищешь случая бежать вместе с мужами своими, а про то не думаешь, что приедут половцы из похода. Слышали мы, собираются перебить они и тебя, князь, и мужей твоих, и всех русских. И не будет ни славы тебе, ни жизни»7. Запал князю Игорю в сердце совет их, и, опасаясь возвращения половцев, он решился бежать.
Но нельзя было убежать ни днем, ни ночью, ибо крепко стерегли его, но только на заходе солнца. И послал Игорь к Лавру конюшего своего, велев сказать ему: «Перейди на тот берег Тора с оседланным конем», ибо решился он бежать на Русь с Лавром. А в то время половцы напились кумыса. И вечером пришел конюший и сказал князю своему Игорю, что Лавр ждет его. Встал Игорь в страхе и в смятении, поклонился образу Божьему и кресту честному, молвив: «Господь-сердцевидец! Спасешь ли недостойного меня, Владыка?» И, возложив на себя крест и икону, поднял стену [шатра] и полез вон. Стражи его в то время играли и веселились, полагая, что князь спит8. Он же, пойдя к реке, перебрался [на другой берег], сел на коня, и так поехали вдвоем через вежи.
Даровал ему Господь избавление это в пятницу вечером. И шел пешком9 до города Донца одиннадцать дней, а оттуда — в свой Новгород, и там обрадовались ему. Из Новгорода пошел к брату Ярославу в Чернигов, помощи прося для Посемья. Ярослав же обрадовался ему и обещал помочь. Оттуда направился Игорь в Киев, к великому князю Святославу, и рад был Игорю Святослав, а также и Рюрик, сват его.
перевод Наталии Введенской и Андрея Чернова